Всего лишь поцелуй

Она пробежалась по графику на следующие пару недель и рассказала, какие светские мероприятия Люку следует посетить. Одни проводились в Кейптауне, другие — во Франсхуке, а еще два должны были состояться в близлежащих винодельческих городах Стелленбос и Паарл. Все это были торжества для высшего общества, и получить приглашения для Люка удалось без труда.

— Похоже, пора отнести смокинг в химчистку, — пробормотал он.

Джесс выключила ноутбук и откинулась на спинку стула. Люк прислонился к столешнице с бокалом в руке. Джесс заметила теплоту в зеленых глазах, и у нее сжалось горло. Это был романтичный конец трудного дня: мужчина, который готовит ей ужин и смотрит так, будто хочет проглотить ее целиком…

В этот момент вдруг зазвонил мобильный Джесс. Увидев, что звонит ее самый старший брат, Ник, она улыбнулась и промурлыкала:

— Ой, привет! Я так рада тебя слышать!

Перехватив хмурый взгляд Люка, Джесс попросила брата подождать и, извинившись, прошла из кухни в гостиную. Там висела другая картина — на сей раз пейзаж с изображением пляжа, заброшенного дома и бурного, холодного Атлантического океана. Каждый мазок таинственной картины, казалось, был пронизан одиночеством. Работа матери Люка…

Джесс вздрогнула и подошла к камину.

— Прости, ты не мог бы повторить еще раз?

…Окончив разговор, Джесс направилась обратно на кухню. Ее мысли снова унеслись далеко-далеко… Не удостоив вниманием взгляд, которым ее пронзил Люк, она взяла свой бокал и одним махом осушила его.

— Эй! — запротестовал Люк. — Этому вину пятнадцать лет. Если ты собираешься вот так опрокидывать его в себя, я дам тебе что-нибудь подешевле.

Джесс скривилась.

— Прости.

— Проблемы? — кивнул Люк на ее телефон. — Плохие новости?

— Нет. Просто пытаюсь сладить со своей семьей. Это звонил Ник, самый старший мой брат, который обожает командовать и пытается устроить мою жизнь за меня.

— Похоже, ты не слишком-то этим расстроена.

Джесс слабо улыбнулась.

— Если честно, он — единственный, от кого я могу это выносить. Он так долго оставался в стороне от моей жизни, что сейчас я готова прощать ему властные замашки. Хотя, чувствую, мое терпение иссякает.

— И в чем тогда проблема? — Люк перемешал соус болоньезе и плеснул немного оливкового масла в кастрюлю с водой на плите.

— На следующей неделе нас ждут длинные выходные, в пятницу — национальный праздник.

— Да. И что?

— Мои родные по традиции проводят этот уикэнд вместе. Все мои братья, их дети, мои родители, я… Обычно мы уезжаем куда-нибудь на эти несколько дней. Я сказала им, что не смогу поехать с ними в этом году, потому что я очень занята и потому что… — Джесс запнулась и поморщилась.

Люк подошел к ней и приподнял ее подбородок, заставив взглянуть в глаза.

— И почему же?

— Потому что они продолжают намекать, что мне неплохо бы снова сойтись с моим бывшим. Три моих брата — его хорошие друзья. Он часто проводил этот уик-энд с нами.

— Но ты объяснила родным, что все кончено? Почему они давят на тебя?

— Потому что Грант сказал им, что не прочь возобновить со мной отношения, а я якобы толком и не знаю, с чего захотела с ним расстаться. Братья считают, что я импульсивна и придирчива, что мне стоит понять, кого я потеряла. — Джесс с досадой запустила пальцы в волосы.

— Он изменил тебе, — уверенно заявил Люк.

Рот Джесс удивленно раскрылся.

— Как ты узнал?

Легонько щелкнув ее по носу, Люк вернулся к плите.

— Я увидел это в твоих глазах. Почему ты не рассказала своей семье?

Джесс села, поставив локти на стол.

— Отчасти из гордости. Он оставил меня с носом, и, как я уже сказала, они дружат. Долгие годы… Это все только осложнит. Если они узнают о его измене, произойдет нечто ужасное.

Оторвавшись от помешивания соуса, Люк изумленно взглянул на нее:

— Они побьют его?

Джесс скривилась.

— У них и в мыслях не было бы ничего подобного. Но мои братья всегда так защищают меня! Грант может сказать какую-нибудь глупость, и кулаки взлетят сами собой…

— Ты, должно быть, преувеличиваешь.

— Когда мне было пять, меня травили в школе. Братья подвесили задиру — девочку — на крючок. И все четыре мальчика семейства Шервуд, в возрасте от шести до десяти лет, оказались в кабинете директора.

— Ого!

— Мне было тринадцать, я собиралась на свои первые танцы. И этот квартет как следует пригрозил моему спутнику. Он так испугался, что сбежал, и я пошла на танцы одна. Шестнадцать — другой мальчик, другой поцелуй… Ник окатил парня из шланга. Зимой. И так далее и тому подобное…

— Везет тебе! — Люк протянул ей ложку, давая попробовать соус.

Джесс взяла его за запястье, подула на ложку и отведала немного. Соус был великолепным — пряным, чесночным, мясным.

— Вкуснятина. Везет? Ты спятил? Они — напасть всей моей жизни. Во все суют свой нос, во все вмешиваются и по-прежнему считают меня маленькой девочкой, которой требуется направляющая рука и защита.

— Но, должно быть, здорово осознавать, что есть четыре человека, готовые броситься за тебя в огонь и в воду, — серьезно произнес Люк, и Джесс осознала, что он прав. — Или побить твоего бывшего.

— В том-то и дело.