Читаем Всего лишь измена полностью

Всего лишь измена

— О, боже! О, да! — сначала слегка удивлённо, затем с благодарность, — Боже, о, боже…

<p>Глава 6</p>

Мой день рождения в конце сентября. Я — весы. Пускай все говорят, что весы — это двойственность. Но я выбираю баланс! Однако, в тот злополучный сентябрь, когда мне исполнилось двадцать, я балансировала на грани…

Ресторан был заказан заранее. Я пригласила сокурсниц, подруг. Во главе женской своры была, естественно, Милка. Костя хотел прийти, но я не велела! Всё-таки, это — девичник. Мне не хотелось знакомить его и подруг. Представлять его… как? Просто как друга? Как старшего брата? Наставника? Ну, не любовника точно! И не того, кто в принципе может им стать.

Слово взяла одноклассница Люба. Мы одно время дружили втроём: я, Любаня и Милка. Но потом у Любани и Милы случился конфликт. Они не могли решить, кто из них краше! И мне приходилось общаться с каждой из них по-отдельности. На мой день рождения выпили «мировую», забыли обиды и стали по-новой дружить.

— Витонька, солнышко! Ну, что я могу сказать! — обвела она взглядом толпу разномастных девиц. В прямом смысле слова, одна другой краше, — Ты в самом деле, всегда освещала мне путь, как настоящее солнце! Твоя красота, твоя доброта, твоя нежность и тонкость…

— Бла-бла-бла! — перебила уже опьяневшая Милка, — Журихина, вот ты любишь трепаться! Вот, хлебом тебя не корми!

— Дай сказать! — возмущённо ответила Люба.

— Мил, ну, правда! — слащаво пропела Танюша, наш студенческий «кот Леопольд». Она подняла свой бокал в знак согласия Любиной речи. И та с превосходством продолжила:

— Я желаю тебе быть счастливой, что бы это ни значило для тебя! Стать той, кем ты хочешь! И быть ею до конца своих дней.

— О, Боже! Человеку исполнилось двадцать, а ты её хоронишь уже! — не удержалась от комментария Мила.

— Измайлова! Когда ты тупила с бокалом в руке, я молчала? Вот и ты помолчи! — возмутилась Любаня.

— Закругляйся уже, говорун! — Мила встала, и под крик, — С днём рождения! — все радостно выпили.

Риточка, Таня и Нина пошли покурить. Милка с Любаней продолжали отчаянно спорить. Светуля с Маришей отправились в дамскую комнату. А ко мне подошёл официант! Он снял с подноса наполненный фруктами хрустальный вазон. Рядом с ним на столе примостилась бутылка вина.

— Простите, но мы не заказывали! — прокричала ему, опасаясь, что счёт наш сильно вырастет.

— Это подарок, — ответил галантно, и указал мне на барную стойку. За которой сидел человек.

Я сощурилась, со своего места едва ли сумев различить, кто даритель. Но отчётливо видя мужчину, махавшего мне в знак приветствия. Милка, тут же поймав направление взгляда, присела поближе ко мне:

— Это кто?

— Я не знаю, — пожала плечами.

— Дольская! Ну-ка колись! — подтолкнула она, — Ты уже подцепила кого-то?

— Да никого я не цепляла! — одёрнула Милку.

А та, подскочив, зашагала решительно в сторону бара.

— Мил, подожди! — прокричала ей в спину. И устремилась туда же, едва поспевая за ней.

Милка, с таким неподдельным изяществом облокотилась о барную стойку своим локотком. Я же, встав рядом, стыдливо держала сплетёнными руки. Будто те могли вырваться и натворить чего-нибудь!

— Это вы угостили наш столик вином? — поинтересовалась она.

Он кивнул, оглядев вертихвостку. Милка умела подать себя так, что у мужчин отвисала челюсть. Осанка, походка, уверенный взгляд. Словно тело ей шло, было в пору! А моё заставляло постоянно испытывать дискомфорт. Вот и тогда подмышки вспотели. И я подумала, что очень сильно нуждаюсь в салфетках. Но отлучиться никак не могла.

Мужчина был тот, из салона. Правда, с тех пор он оброс. Но выглядел также с иголочки! Одарил меня взглядом, мельком. Я решила тогда, что ему однозначно понравилась Милка. Немудрено! В нашей паре всегда было так. Она собирала верха, а я подбирала остатки.

— Да, это красное, — ленивым, слегка снисходительным тоном, ответил сидящий за стойкой магнат. Точнее, отец его был таковым! А вот он… вероятно, пока управлял только частью.

Я увидела рядом охранника. Почему я решила, что это — охранник? Наверное, взгляд, отстранённый, почти как у робота. И телосложение! От ширины его плеч меня настиг мышечный спазм.

— Мил, я пи́сать хочу, — прошептала подруге на ушко.

Но та отмахнулась:

— Иди!

— Если вам нравится белое, я попрошу поменять, — добавил он, и постучал по столу зажигалкой.

— Нет, что вы! — воскликнула Мила, — Я обожаю красное! Оно так похоже на кровь.

Он кончиком рта усмехнулся. Шепнул что-то парню, сидевшему рядом. Тот встал и пошёл сквозь толпу.

— У вас какой-то праздник? — поинтересовался у Милы.

— Да, — нехотя вскинула бровь, — У подруги моей день рождения!

Прозвучало так, словно подруги здесь нет. Богачёв перевёл взгляд с неё на меня. И меня окатило испариной.

— Поздравляю! — сказал.

Тут вместо быстрых мелодий, ди-джей объявил:

— А теперь медленный трек! Для прекрасных дам за дальним столиком.