Всего лишь интервью? (СИ)

— Я никогда не забуду. Зима 1991 года. Я на третьем курсе института. Иду домой, — Юля говорила ровной интонацией, будто читала лекцию. — Вечер, было поздно. Слышу за спиной чьи-то голоса мужские. Я оборачиваюсь. В конце улицы два бандита что-то решают. Я просто поняла по их лицам, что они из криминала. Да и словечки характерные были. Они бизнес не могли поделить, как я поняла, кто-то захапал себе большой лакомый кусочек. И вдруг один из них достаёт пистолет и начинает стрелять. Начинается перестрелка. Прямо на моих глазах. Я оторопела, я ничего сделать не могла. А потом кто-то подошёл и ножом пырнул пацана. Всё. На моих глазах это всё разворачивалось. Вот тогда я поняла, что сейчас суровые времена. Я по новостям это тоже понимала, но я убедилась на собственном опыте, да и август 1991 показал, что будет огромная задница всем сферам жизнедеятельности. А потом я вынуждена была писать об этом, прям подробно. Читатель любит подробности. Так что я привыкла. Если бы я увидела, я бы не отреагировала. Мне уже всё равно, — она выдохнула. Витя обнял Юлю, но та оттолкнула его от себя:

— Мне нужно… Отойти от этого и жить дальше. Нет, я правда нормально себя чувствую, я понимаю, что вы предотвратили то, что могло быть дальше, и по сути, ничего не произошло. Поэтому это не травма какая-то. Но мне пока не хочется нежностей. Пойми меня.

— Юль, что между вами было? — резко спросил Пчёла, потом поправил себя:

— Я, как твой мужчина, должен знать.

— Просто полапал, потрогал, всё, — спокойно ответила Юля.

— Я уж боялся. Но я понимаю, что тема нашего разговора не об этом, — Пчёла кашлянул, напрягаясь. Юля собиралась с мыслями и сказала:

— Я всё знаю.

Пчёла не въехал, похихикал, поправил волосы.

— Женщин у меня не было во время наших отношений. О чём ты знаешь?

— Не юли, Пчёлкин, — Юля нахмурилась. — Бобр сказал, что ты бандит, и ты работаешь на Белова. Вы, все вчетвером — ОПГ, друзья мои. Скажи, это правда? Прошу, давай без лжи. Ты наврал на свидании, не ври сейчас, — Юля смотрела в глаза Пчёле, не отводя взгляд. Она ждала от него ответа, как приговора. Пчёла понимал, что врать глупо: Юля журналистка, она сможет нарыть информацию, от чего он будет выглядеть ещё хуже. Но тогда он теряет ту, которой он жил, к которой он крепко был пришит.

— Я слышала, что тебя Белов назвал кличкой пару раз, — продолжала сыпать обвинениями Фролова. Пчёла остолбенел.

— Да эта кликуха у меня с первого класса из-за фамилии…

— Несколько раз, Вить, — Юля вытерла слёзы. — Прошу, дай мне ответ. Только честный, ладно? Всё, что я прошу, — умоляла она, шмыгнув носом. Пчёла набрался смелости и произнёс:

— Да, я бандит. Да, я рэкетир. Это часть моей жизни. Я тебя обманывал. Я не водолаз, я не предприниматель, кассет не продаю, только отжимаю товар и деньги за него.

— Охуеть, — Юля заплакала, улыбаясь одними лишь тонкими губами. — Ты мне столько вешал лапшу на уши…

— Понимаешь, там так завертелось, мы. Мы случайно попали в это дерьмо… Санька так вообще из-за бабы попал… Так сложилось… — оправдывался Пчёла, но Юля вскочила с скамейки и крикнула:

— А почему у меня так не сложилось, Вить?! Почему у моей подруги так не сложилось?! Почему мои папа и мама в Екатеринбурге не стали ворами и преступниками, а живут честно на скромную зарплату?! Почему у одних так не складываются обстоятельства, как ты выразился, а у других складываются?!

— Время сейчас такое, — бормотал Пчёлкин, но Юля его не слушала.

— Хватит валить всё на время! Я понимаю, сейчас сложно, но прикрывать свою чёрную жизнь тем, что сейчас нестабильное время в стране — так глупо и абсурдно! Почему, сколько войн было в истории России, таких группировок не было?! — Юля замолчала, она не могла ничего говорить, просто плакала от ненависти к Вите. От злости даже темнело в глазах, а внутри всё разрывалось на тысячи осколков. Она только подумала, что нашла своё счастье, своего человека, и снова ошибка, и снова отчаяние. Витя молчал, боясь притронуться к Юле и что-либо сказать.

— Пошёл вон, Пчёлкин. Или какая у тебя там кличка… Пчёла, да. Пошёл вон, я сказала! — повторила она, подходя к двери своего подъезда. Юля поднялась на пару ступенек, но от голода и стресса закружилась голова, и она начала падать, схватившись за перила. Пчёла перепугался не на шутку, подлетел к ней и подхватил на руки. Он даже не обижался на слова Юли, потому что он понимал, что она права, во многом права. Да и какие сейчас могли быть обиды, когда Юле было физически плохо? Пчёла нашёл в кармане Юли ключи и открыл дверь, неся её на руках вплоть до самой квартиры. Юле это было, конечно, не очень приятно, она ругалась такими словами, о существовании которых Пчёла не подозревал, шипела, всячески протестуя против помощи Вити.

— У тебя дебильный замок, Юль, — Пчёла кое-как, держа Юлю одной рукой, открыл дверь в квартиру и понёс Юлю на кровать. Фролова уже просто молчала, на ссоры сил не было. Желудок грозился завершить работу прямо сейчас.