Всего дороже

— Нет, — поспешно ответила Лоретта. — Мне не хочется смотреть на то, как этих бандитов будут вешать. С меня довольно и того, что они заплатят за свои преступления. Надеюсь, Брэкстон будет мучиться дольше остальных. Ведь он самый ужасный из всех.

— И как только человек таким становится? — задумчиво проговорила Эмили.

— А что, если он вовсе не такой, каким его считают? — выпалила Алиса. Весь день она испытывала адские душевные муки.

Лоретта с Эмили удивленно уставились на нее.

— О чем это ты говоришь, Алиса?

— Не о чем, а о ком. Я говорю о Брэкстоне. А что, если он вовсе не тот, кем его считают?

— Но, Алиса… — начала было Эмили, однако замолчала, вспомнив тот вечер на танцплощадке, когда ее сестра, до тех пор совершенно равнодушная к мужчинам, была очарована Слейдом настолько, что потеряла из-за него голову. — Подумай, о чем ты говоришь! — продолжала она. — Ведь Брэкстон застрелил папу!

— А что, если это не он его застрелил? Что, если Лес Андерсон ошибся? Вспомни, ведь на предварительном слушании он заявил, что не может с уверенностью сказать, кто убил папу, а потом почему-то изменил свои показания.

— Но ведь Брэкстон ограбил банк! И, пытаясь скрыться, открыл стрельбу. В этом-то Андерсон совершенно прав.

— Но на самом ли деле Лес видел, что Брэкстон застрелил папу, или он просто хочет, чтобы его повесили?

— Да какое это имеет значение! — сердито выпалила Эмили.

Алиса вздрогнула, словно ее ударили, и подняла на сестру глаза, в которых отразилась душевная боль.

— Для папы именно правда имела бы решающее значение. А убить его мог вовсе не Брэкстон.

И впервые до Эмили дошло, какие страдания испытывает Алиса.

— Неужели ты до сих пор испытываешь к нему какие-то чувства? Как ты можешь? — недоверчиво прошептала она.

— Не знаю. Знаю только, что он не такой кровожадный бандит, каким его все считают. — И Алиса рассказала матери и сестре, как Слейд спас ее, когда бандиты предприняли попытку к бегству, и как не стал отнимать у нее оружие, когда они вдвоем брели после грозы, хотя вполне мог бы это сделать. — А во время нападения Кида на тюрьму я случайно услышала, как Слейд уговаривал Нэша с Джонсоном не убивать шерифа Джонса. Бандиты готовы были прикончить его, и только благодаря Слейду он остался жив. Если бы Слейд и в самом деле был таким злодеем, разве он стал бы заботиться о том, чтобы спасти жизнь Джонса?

— Но, Алиса… Ведь Брэкстона сегодня все равно повесят.

— Я знаю. — Алиса прерывисто вздохнула и, наконец-то поняв, что ей нужно делать, направилась к двери. — Я должна быть там… Я не могу допустить, чтобы он умер в одиночестве…

Алиса вышла, а Эмили с Лореттой молча уставились на закрывшуюся дверь. Наконец-то они поняли правду — Алису угораздило влюбиться в красивого и жестокого бандита, и они ничем не могут ей помочь. Смогут только утешить ее, когда жизнь этого красавца прервется, а случится это очень скоро…

Выйдя из гостиницы, Алиса направилась прямо на телеграф, где узнала то, чего больше всего опасалась узнать: ответ на ее телеграмму так и не пришел. Последняя отчаянная надежда доказать, что Слейд невиновен, умерла.

Алиса пошла вниз по улице к тому месту, где должна была состояться смертная казнь. Там уже собралась большая толпа горожан. Люди возбужденно переговаривались, обмениваясь мнениями о предстоящем зрелище. Разговоры эти поразили Алису своей жестокостью. Похоже, все жители города мечтали о том, чтобы бандиты помучились в петле подольше.

Перед глазами Алисы замелькали разные видения. То ей вдруг представилось, как в последнюю минуту перед казнью в город верхом на лошади врывается всадник с сообщением о том, что Слейд и в самом деле является секретным агентом Пинкертона… То вдруг показалось, что Кид, прорвавшись сквозь кордоны вооруженной охраны, освобождает Слейда и остальных бандитов… Она попыталась представить себе, как у нее сложилась бы жизнь, если бы не было ограбления банка и убийства отца. Наверное, она жила бы, храня в душе память об очаровавшем ее прекрасном незнакомце, подарившем ей теплым летним вечером такой сладостный и в то же время запретный поцелуй.

Алиса закусила губу, пытаясь сдержать готовые хлынуть из глаз слезы. Она должна взять себя в руки. Она должна быть сильной.

Однако чувства ее не были подвластны логике. Сердце Алисы разрывалось от горя. Она представить себе не могла, что Слейд умрет.

Алису не оставляла мысль о том, что она должна была попытаться спасти его. Но только она начала прикидывать, как это сделать, как над ухом у нее раздался голос Кена. Алиса даже вздрогнула от неожиданности, а в голову закралась неприятная мысль: а что, если репортер настолько проницателен, что сумел прочитать ее мысли?

— Ваша сестра и матушка придут посмотреть на казнь? — спросил Кен.

— Нет. Они вполне удовлетворены тем, что справедливость восторжествовала, и смотреть, как будут вешать преступников, им нет нужды.

— А вам? — спросил Кен, сверля Алису взглядом.

— Я должна была прийти, — честно ответила она.