Всего 50

– Ничего конкретного. Мне кажется, он готовит сюрприз. Какая-то висит между Москвой и вот этим местом тайна, но о ней знает только он сам. Я ломала голову, но так и не выстроила ни одной версии. Думаю, он запланировал прилёт в Барселону, либо утром, либо к обеду в день рождения. Судя по его последним сообщениям, у него наконец-то сложился благоприятный пасьянс, и он разрулил свою ситуацию в семье. Ничего толком не знаю, но чую – он рядом.

– Достаточно иллюзорно, конечно. Ну, дай Бог! – несколько скептично сказала Надя, медленными глотками отпивая чай. – Когда ты хочешь выехать?

– Сегодня в ночь. Чтобы утром быть в Барселоне.

– Тогда пошли за билетом. Зря ты не захотела, чтобы я заранее купила. Времени совсем мало. Сейчас бы сразу к морю пошли…

– А мы купим и пойдём! Всё будет супер.

– Смотри, ты сказала! – одарила меня Надя широкой улыбкой.

Узенькая пешеходная улочка, напичканная сувенирными лавками, бутиками и кафе, привела к маленькому железнодорожному вокзалу, две кассы которого поразили нас полным отсутствием очередей.

Мужчина-кассир в рубашке с короткими рукавами, открывавшими его обильно покрытые волосами руки, энергично постучал по клавишам, глядя в экран компьютера соловыми глазами, и промямлил:

– Вы не уедете отсюда в Барселону. Нет поездов.

– Да что вы! А из Генуи?

– И из Генуи нету, – ответил кассир, подвигав «мышкой».

– А как же мне добраться? У меня там завтра свидание назначено, важное.

– Есть поезд… из Турина. Сегодня, в восемь вечера, прямой.

– А во сколько он прибывает в Барселону?

– В десять утра.

– Хорошо, а до Турина как добраться?

– Н-да… Поезд до Турина отходит в семь десять… Вы не успеете на нем к тому поезду. Вас некому отвезти на машине? До Турина по суперстраде полтора часа…

Я повернула голову к Наде:

– Наверное, нужно на машине доехать самой до Турина. Так будет даже легче, из-за чемодана… Запарковать там в надёжном месте машину и сесть в поезд. Как считаешь?

– Да, оптимально. У меня в Турине есть семья знакомая. Я могу спросить, не поставят ли они машину к себе под окна, чтобы надёжнее было. Будут приглядывать. Они – хорошие, уже меня выручали.

– Спасибо, дорогая! Это выход.

Всё, в руках билет на вечерний поезд из Турина!

Когда я разглядывала на нём надпись «Барселона», в моей душе какая-то девочка со скакалкой, тряхнув косичками, свёрнутыми в калачики и привязанными лиловыми бантами к голове, высоко подпрыгнула.

Лиловый цвет – мой любимый, с детства.

Свежий, среднего размера, осьминог в жалобных пупырышках, купленный по дороге, едва поместился в большую кастрюлю. Мы с извиняющимися лицами наблюдали, как он сжался в кипящей воде, становясь тёмно-фиолетовым. Располосовали его, сварившегося, мягкого, пополам – по четыре щупальца и по полтушки на каждую. Быстренько намыли фруктов, нарезали дольками брызжущую соком капусту кольраби и сложили всё в пляжную сумку.

Вскоре, вдоволь наплескавшись в море, мы сидели в сторонке, у тёплых камней на песке, и десертными вилочками, сверкающими на солнце, вкушали тающего во рту осьминога.

– Слушай… А что ты чувствуешь накануне такой даты? – спросила Надя.

Она была на десять лет моложе меня.

– Ой, не спрашивай… Вакуум. Как при турбулентности в самолёте. Не могу поверить, что это – моя дата. Как будто меня уговорили в неё поиграть, проделать репетицию, как это будет… когда-то, не очень скоро. Знаю только одно: не хочу тостов и речей, проникновенных фраз и букетов. Слишком быстро эта цифра подкатила, даром что круглая… Я не успела подготовиться морально.

– Мне кажется, готовься-не готовься, а для каждой женщины это – аврал.

– Да. Какая-то подстава. Надо срочно абстрагироваться! Поэт Игорь Иртеньев, когда ему стукнуло пятьдесят, обнадёживающе сказал: «Выяснилось, что и после пятидесяти можно жить…»

– Мужчине – да! Ему-то что? Они в этом возрасте – в самом соку, и им всё можно. Климакса у них нет… И коллаген другого качества.

– Не скажи. Уже научно доказано, что и у мужчины бывает своего рода климакс. Так называемая гормональная перестройка. И страхи у них есть, и ужасы свои, и простата одолевает чуть ли не каждого второго. Дом не достроен, дерево не прижилось, на книгу нет времени, сын не пошел по стопам… Думаю, что им не легче. Просто скрывают ото всех и от самих себя. Чтобы мужского достоинства не ронять.

– Тебе надо было стать адвокатом.

– Наверное… Но это я лишь теперь такая умная. Мне тайну мужчины раскрыл Серёжа… Сам того не подозревая. На примере своей нестандартности.

– Это признание заслуживает отдельного разговора, как я понимаю?