Всегда вместе

В доме Евсюковых все было по-старому, если не считать изменений «по домашности», которые больше всего волновали Клавдию Николаевну: благополучно отелилась Пеструшка, буйно цвел картофель, хорошо дозрели на солнце парниковые помидоры. Проворную хозяйку можно было видеть или в огороде, или в стайке, или в кладовой, где в огромных кадушках засаливались на зиму огурцы, грибы, помидоры. Когда Назар Ильич и Кеша уехали на несколько дней за Джерол, на покос, Клавдия Николаевна, не любившая ждать и надеяться на кого-нибудь, принялась за тяжелую, мужскую работу.

Евсюкова казалась Хромову удивительной женщиной. Топкая и хрупкая, она была неутомимой в хозяйственной работе, бесшумно-деятельной и незаметно-подвижной. Она никогда не бранилась. Эта малограмотная женщина таскала с собой книжку из кухни в дровяник, а из дровяника в стайку, из стайки в магазин продснаба. Скромно и тихо, но с живым чувством вникала она в трудовые будни мужа, в школьные и комсомольские дела Кеши, в его, Хромова, сложные и многообразные интересы.

Хромов брался ей помогать по хозяйству.

— Да вы пилить-то толком не умеете!

— Научусь! — коротко и немного обидчиво отвечал Хромов, с трудом взваливая двухметровое бревно на козлы.

— Главное, ко мне свободно пускайте, — учила хозяйка, — тогда пила пойдет будто сама собой.

Она встряхивала прядью, весело щурила черные глаза. В ее тонких пальцах легко и послушно двигалась пила, и бревно быстро распадалось на короткие чурки.

Но когда Хромов брался за колун, Евсюкова не выдерживала и отстраняла его. Учитель никак не мог привыкнуть к ее манере колоть дрова. Прислонит чурку косо к бревну, придержит нижний конец полена ступней и быстрым взмахом разрубает его, доводя острие колуна чуть не до самой ноги.

— Вы же покалечите себя! — ужасался Хромов. — Без ноги останетесь!

Она отшучивалась. Круглая толстая чурка за несколько секунд превращалась в груду нарубленной щепы.

…На другой же день по возвращении на рудник Хромов, Овечкина и Кеша отправились к директору школы. Кухтенков встретил их с обычной радушной невозмутимостью и спокойной неторопливостью в движениях и речи. Он выслушал, как всегда не перебивая, не сразу выражая свое отношение к делу. Потом молча поднялся из-за стола, взял с вешалки порыжелую кепку, которую носил и зимой и летом, и коротко сказал:

— Пойдемте.

— Вы куда? — не понимая директора, забеспокоился Хромов. — Надо же решить, Платон Сергеевич. Все-таки ребячья инициатива…

— Идемте к Владимирскому, — ответил Кухтенков, предупредив этим самым потовую разразиться жаркой речью Овечкину.

Через пять минут они сидели в знакомом кабинете, где взор упирался в минералы, отныне ставшие Хромову близкими и родными.

— Да вы знаете, сколько лошадей потребуется? — возражал директор рудника. — Там же камни такие, что и на тройке не вывезешь.

— Поймите, Владимир Афанасьевич, какое воспитательное значение будет иметь строительство стадиона, — убеждал его Хромов.

— Вы же не какой-нибудь бюрократ! — взмахивала ладонью Овечкина. — Вы — советский хозяйственник.

У Платона Сергеевича доводы носили более практический и вместе с тем широкий характер:

— Это не только для школьников — вся рудничная молодежь повалит на стадион. Кто-то будет меньше пить, кто-то будет меньше шататься по поселку. После здорового отдыха и работа у молодежи лучше пойдет…

— Это правда, — сказал Владимирский и провел ладонью по гладкой, выбритой голове; складки около рта смягчились в улыбке. — К тому же, теперь с вами надо считаться, и за киноварь приходится рассчитываться…

Владимирский согласился выделить четырех лошадей, десяток лопат и кайл.

— Если нехватит, ребята сами из дому притащат, — успокоил Хромова Кухтенков.

— Рабочего ни одного не дам, — предупредил директор рудника. — Вам же известно, Платон Сергеевич: время горячее, самый сезон на золоте.

— А мы и не просим, Владимир Афанасьевич, мы сами справимся, — сказал Кеша. — Руки у нас крепкие, сил хватит…

Владимирский смеялся шумно, раскатами:

— Теперь, чорт возьми, и ты и Митя употребите свои силы на пользу. Это, небось, лучше, чем носы друг другу квасить!

Кеша смутился. Хромов и Кухтенков переглянулись: умел все-таки Владимирский бороться с самим собой и побеждать себя!

— Кстати, Андрей Аркадьевич, — нахмурился Владимирский: — Митя-то мой выдержит, сдаст?

— Правила он теперь назубок знает, — ответил Хромов. — Это еще, конечно, не практическая грамотность, но думаю, что он выдержит.

Единственно, что тревожило Хромова, — это то, что до начала учебного года оставались считанные дни, надо было спешить.

Но ребят поторапливать не пришлось.

Первый ударил ломом Кухтенков.