Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были"

— Оксана! За год я как раз многое понял. И понял то, как я был неправ. Да что там неправ, я понял, как здорово я тебя обидел. Но я не могу без тебя, я люблю тебя. Прости! — и Виктор неожиданно для себя бухнулся перед девушкой на колени, чуть не уткнувшись головой в острые шипы букета, который он по–прежнему держал в руке. Идя на встречу, Виктор до конца не представлял себе, как будет себя вести, а потому такой его поступок, как и признание в любви, не были спланированными, но они было искренними.

И, вероятно, Оксана это ощутила:

— Витя! Ну что ты! Встань, не нужно так. Я ведь тоже виновата перед тобой. Нельзя было быть такой непримиримой. Ты ведь приходил мириться, а я тебя выгнала.

— Всё равно, я намного больше виноват. И встану только тогда, когда ты простишь меня, и мы помиримся.

— Да я тебя уже давно простила, — Оксана начала поднимать Виктора. — Считай, что мы помирились.

— Считай, или, в самом деле, помирились?

— Да в самом деле. Конечно же, помирились, — Оксана уже начала улыбаться. — Пошли в комнату.

Виктор поднялся с колен и нерешительно, но с радостью вошёл в комнату вслед за девушкой. Видно было, что комната наспех прибрана, так же, как и наспех были одеты девчонки — не умыты и толком не причёсаны. Но кто же ожидал такого раннего визита в выходной день, когда можно отоспаться. Но девушки, нужно отдать им должное, не роптали на Виктора, а только с интересом разглядывали его и принесенный им букет.

— А букет, это мне? — спросила Оксана.

— Ой, прости! Конечно же, тебе. У меня совсем вылетело из головы.

— Ничего, хорошо, что хоть главное у тебя из головы не выветрилось, — всё же подколола его Оксана, принимая из его рук букет.

— Это точно. Не всё ещё, Оксана, к счастью выветрилось, — спокойно и с пониманием отреагировал Самойлов.

Девчонки смотрели на свою подругу и Виктора с нескрываемым любопытством, но одновремённо и с радостью и даже некой завистью. Они и верили, и не верили, что у этой пары, вроде бы, всё опять начинает складываться удачно. Они помогли Оксане разобраться с цветами, поставив их в 3‑х литровую банку, которую затем обмотали какой–то голубой косыночкой — в обычную вазу они никак не помещались, да и не могли в ней из–за своей приличной длины стоять, неприспособленная для таких цветов вазочка всё время норовила упасть. Потом одна из девушек обратилась к Самойлову:

— Виктор, мы сейчас переоденемся и пойдём прогуляться, чтобы вам не мешать…,

Она не договорила, потому что тот, к кому она обращалась, перебил:

— Спасибо, девочки. Это вы оставайтесь, отдыхайте, а мы сейчас с Оксаной пойдём на прогулку. Правда, Оксана? — он с нежностью радостно взглянул на ту, которую год не видел. Оксана только счастливо кивнула головой.

Она побежала умываться, а по её возвращению Виктор, не выходя в коридор, а, только отвернувшись, подождал пока Оксана, спрятавшись за открытой дверцей шкафа, принарядилась, попрощался с девушками, и счастливая пара упорхнула из комнаты. Они никуда пока что не собирались ехать, а просто, не спеша, пешочком направились в сторону бывшего института Виктора. Там они долго гуляли по Пушкинскому парку, периодически выясняя, как каждый из них жил, делились своими небольшими новостями. Оксана задним числом поздравила Виктора с успешным окончанием института, самой ей предстояло заканчивать учёбу ещё нескоро — через два года.

— Оксана, ты извини меня, но может быть, я нарушил какие–то твои планы? — прогуливаясь по аллее парка, спросил Виктор. — Целый год, как–никак прошёл. Возможно, у тебя есть парень, или был? — как можно равнодушнее спросил Виктор, хотя на душе у него было совсем даже неспокойно.

— А если и был или есть парень, тогда что, откажешься от меня? — улыбалась Оксана. Она не обиделась на такой вопрос, она прекрасно понимала состояние Самойлова.

— Нет! Ну, что ты! Даже, если у тебя кто–то есть, я буду бороться за тебя. Я тебя ему не отдам.

— Да некому меня, Витя, отдавать. Врать не буду, был у меня парень. Ходила пару раз с ним на концерты, гуляли по городу. И всё. Ничего между нами не было. Он, вообще–то, неплохой парень. Но, не было у меня к нему чувств, так, какое–то товарищеское отношение. Понимаешь, он не мой.

— Как? Да ты что! Совсем немой, ничего не может сказать? И как же ты с ним общалась?

— Что? — непонимающими глазами взглянула на Виктора Оксана. — Почему…, — она не договорила, потому что, видимо, сообразила, о чём идёт речь и расхохоталась.

— Не понял! Почему ты смеёшься? Что я такого сказал?

А Оксана не могла от хохота успокоиться, это был какой–то чуть ли не истерический смех, у неё даже слёзы выступили. Виктор же недоумевал.

— Ой, Витя, — с трудом справляясь со смехом, немного успокоившись и вытирая слёзы, обратилась к нему Оксана. — Ну и уморил ты меня.

— Это почему ещё?

— Это же надо такое выдумать — немой.

— Но ты же сама сказала.

— Витя, я говорила не мой, понимаешь, два слова, ну, не для меня он, вот в каком смысле.