Всегда твой (ЛП)

Что она всегда принадлежала ему, а не мне.

Я выхожу из спальни, тихонько закрывая за собой дверь. Вечеринка все еще продолжается через два часа после того, как мы ее покинули, но я не удивлен.

Многие люди отдали бы левую руку, чтобы быть приглашенными в наш дом, и они не собираются покидать его, пока не используют каждую секунду по максимуму.

Я отправляюсь на кухню и беру бутылку воды и энергетический батончик для Сикс. После того, что я ей устроил, они ей точно понадобятся, когда она проснется.

Когда я выхожу из кухни, меня перехватывает Трой. Он товарищ по футбольной команде и близкий друг, но сейчас его болтовня не слышна. Я не могу сосредоточиться на его словах, мое внимание направлено в сторону моей спальни.

Из кухни ее не видно, но я вдруг отчетливо осознаю, что оставил Сикс в отключке и почти полностью обнаженной в незапертой комнате с десятками людей по ту сторону двери.

Я собирался выйти на пару минут, чтобы перекусить, но этот разговор затягивается. У меня мурашки по коже от мысли, что кто-то может войти и увидеть ее такой, какой я ее оставил.

Трой что-то говорит мне, когда я, не говоря ни слова, ухожу, маршируя обратно по коридору и бросая взгляды на всех мужчин, которых вижу рядом со своей комнатой. Эта часть должна быть закрытой во время вечеринок. Я распахиваю дверь и вхожу, встречая пустую комнату.

Она ушла, не оставив после себя никаких следов, словно ее здесь и не было.

ГЛАВА 27

Сикстайн

Я пробираюсь в свою квартиру, не желая, чтобы кто-нибудь из девочек увидел меня, и бегу в спальню, тихо закрывая за собой дверь.

Я переодеваюсь во что-нибудь удобное. Мне досадно, что я оставила остальную одежду в его доме, но я не хотела, чтобы мой унизительный поход был замечен кем-то, когда я выбегала оттуда.

Я задремала, но, проснувшись через несколько минут, обнаружила, что Феникс исчез. Он жестоко трахал меня, пока я не потеряла сознание, развязал меня и ушел, даже не попрощавшись и не сказав ни одного доброго слова.

Может быть, я слишком многого ждала, желая получить от него доброе слово, но хотя бы признание или что-то, что хоть как-то показало бы, что ему небезразлично то, что мы сделали, было бы неплохо.

Мне некого было винить, кроме себя. Он сказал мне, что в принципе считает меня не более чем удобной дыркой, а потом трахнул меня, чтобы доказать это.

Я выключаю свет, ложусь в постель и зарываюсь под одеяло.

Мне нравится, что он не относится ко мне, как к изнеженной принцессе, и не относится ко мне свысока. Мне нравится, что он трахает меня как монстр, позволяя мне увидеть совершенно реальную, неприукрашенную версию его самого, у которого есть извращенные желания и стремления.

Я чертовски обожаю то, что он хочет делать со мной все эти извращенные вещи.

Но меня начинает бесить, что как только мы заканчиваем заниматься сексом, он снова становится огромным мудаком, который ненавидит меня и не может находиться со мной в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы скрывать свое презрение ко мне.

И вот я здесь, в постели, расстроенная тем, что он не захотел обнять меня сегодня вечером.

T'es trop conne — Ты такая дура. Я укоряю себя за то, что позволила себе попасть в такую ситуацию.

Это был слишком сложный шаг, но он в этом убедился.

Я застонала, вспомнив, что мы еще и помолвлены. Как это будет работать, когда мы поженимся?

Я никак не могу продолжать в том же духе, чтобы не пострадать, и циничная часть меня задается вопросом, не это ли является его целью.

Этот последний, самый ужасный способ причинить мне боль — заставить меня влюбиться в него еще сильнее и забрать все мои первые чувства, только чтобы оставить меня с разбитым сердцем и расколотой до мозга костей.

Один раз переспать — это ошибка, два раза — проблема, но три раза — это уже закономерность, и я не могу позволить ему занять еще больше недвижимости в моем сердце, если он не намерен там оставаться.

Я хочу пообещать себе, что буду держаться от него подальше и что сегодняшняя ночь была последней, но, если честно, я не могу. Я зависима от этой его части так же сильно, как и от всех остальных. Но если я собираюсь продолжать спать с ним, нам нужно установить четкие ожидания, чтобы я могла защитить свое сердце от дальнейшего насилия.

***

— Скажи мне честно, ты думаешь, что он причинит ему боль? А если причинит, то насколько сильно? Речь идет о паре сломанных костей или…? — Тайер прервалась, отвернувшись от зеркала в ванной, чтобы посмотреть на нас с тушью в руках.

— Исторически сложилось так, что Феникс — единственный, кто умеет ломать кости. Нет, с Рисом, я думаю, ты в большей безопасности, — успокаивает Нера, а затем добавляет отстраненно. — Если что, он, вероятно, просто пристрелит его.

— Нера!

— Я просто хочу сказать, что если мы говорим строго о способе действия…

— Мы не говорим строго о способе действия, — говорю я, вскакивая со смехом. — С Картером все будет в порядке, Тайер. Рис не причинит ему вреда. — Я успокаиваю ее.