Всегда твой (ЛП)

— Это дом, который я вижу для нашего будущего. Для Рождества и длинных выходных. Для нескольких дней с нашими друзьями вдали от города. Когда у нас появятся дети. — Вернувшись в гостиную, он поворачивается ко мне лицом. — Но если он тебе не понравится, мы продадим его и найдем новый, где ты захочешь. Дом не имеет значения, пока есть я и ты.

Я качаю головой, потрясенная. Дом прекрасен и представляет собой все, о чем я мечтала.

А Феникс… ну, он любит меня.

Все сомнения, которые у меня были на этот счет, уже давно развеялись, успокоенные множеством способов, которыми он доказал, что хочет быть со мной. Я все еще в шоке от того, что обнаружила его татуировки, и не могу не смотреть на них, пока он остается рядом со мной без рубашки.

— Ты качаешь головой. Это значит «нет»? — спрашивает он, и в его тоне появляется нотка паники.

— Нет, это я перегружена всем. Ты, твои татуировки, дом.

— Прости, детка, — говорит он, целуя меня в лоб. — Мне нужно сделать еще одну вещь.

Прежде чем я успеваю спросить, что это, он хватает меня за руки и опускается передо мной на одно колено.

— Феникс… — я осеклась, не в силах больше ничего сказать.

— Это то, что я должен был сделать в первый раз. Еще одна моя ошибка, — говорит он, отпуская мою правую руку и доставая кольцо, которое я вернула ему несколько недель назад. Он держит его между нами, а его вторая рука по-хозяйски сжимает мою. — Я уже много раз говорил тебе о своих чувствах к тебе, поэтому скажу проще. Я очень люблю тебя, Сикстайн Телье, и я хочу на тебе жениться. Не из-за какого-то договора между нашими семьями или потому, что меня к этому принудили, а потому что я люблю тебя и не могу представить без тебя остаток своей жизни. — Он берет мою левую руку в свою и подносит кольцо к концу моего безымянного пальца. Он задерживает его там и снова смотрит на меня. — Ты выйдешь за меня замуж?

И я понимаю, что ответить на этот вопрос совсем не сложно, на самом деле это самое легкое, что мне когда-либо приходилось делать, потому что я знаю, кто моя вторая половинка, с тех пор как мне исполнилось девять лет.

Я моргаю сквозь слезы и взволнованно киваю.

— Да. Да, конечно, да!

Он надевает кольцо на мой палец, а затем заключает меня в объятия: его руки обвиваются вокруг моей талии, а мои — вокруг его шеи, и я счастливо смеюсь.

— От облегчения у меня такое головокружение, что я, кажется, могу потерять сознание. — Он бормочет, пожирая глазами колонну моей шеи.

— Я люблю тебя.

Он отстраняется и смотрит на меня.

— Скажи это еще раз.

Я провожу ногтями по его затылку.

— Je t'aime.

Он вздрагивает, и его глаза закрываются.

— Еще раз.

— Je t'aime, — говорю я, прижимаясь губами к его губам. — Un peu. — Немного. — Я целую его снова. — Beaucoup. — Много. — Еще один поцелуй. — Passionnement. — Страстно. — Его глаза открываются, взгляд становится мягким, когда он наблюдает за мной. — A la folie. Et pour toujours, mon amour. — Безумно. И навсегда, моя любовь.

Конец

ЭПИЛОГ

Сикстайн

Я слышу громкий грохот, за которым сразу же следует череда красочных ругательств.

— Черт. Смотри, куда летишь, придурок, — рычит хорошо знакомый мне голос.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как дверь начинает открываться. Я взвизгиваю от неожиданности, настораживаюсь и пригибаюсь, чтобы спрятаться за перегородкой.

— Это была твоя гениальная идея, ублюдок, — пробормотал Рис в ответ. — Если бы ты мог подождать еще час, как я сказал, нам бы не пришлось этого делать.

Я выглядываю из-за перегородки, чтобы успеть услышать, как Тайер говорит мальчикам.

— Вам нельзя здесь находиться, это плохая примета!

Наконец они появляются в поле зрения, и я вижу, что Феникс закрывает глаза повязкой, а Рис помогает ему войти в комнату. Отсутствие у него зрения объясняет шум, который они подняли, прежде чем войти в будуар, где я готовлюсь. Должно быть, они наткнулись на стену.

— Вот почему у него завязаны глаза, любимая, — говорит Рис своей девушке. — Так он ее не увидит.

— Не думаю, что это так работает, — с сомнением говорит Нера.

— Так ему и скажи. Он чертовски упрям. Он вбил себе в голову, что хочет увидеть ее до свадьбы, и не стал слушать доводы разума. Оставалось либо помогать ему, либо смотреть, как он в одиночку выходит из комнаты с завязанными глазами, и надеяться на лучшее. — Он небрежно заметил.

— Удивительно, что он воспользовался дверью, — сухо отвечает Нера.

— Я вряд ли смогу вскарабкаться на дерево с завязанными глазами, — Феникс отвечает. — Где она? Я хочу увидеть и поговорить со своей женой. — Его руки слепо тянутся ко мне.

— Я еще не твоя жена. — Я улыбаюсь и выхожу из-за перегородки. Рис прикрывает глаза и отворачивается, не глядя на меня.

Феникс поворачивает голову на звук моего голоса, и по его губам расползается медленная улыбка.

— Всем выйти. — Он приказывает.

Они делают так, как он говорит, мама целует меня в щеку, когда уходит, и мы остаемся одни.

Он снова протягивает мне руку.

— Где ты?

— Здесь, — говорю я, вкладывая свою ладонь в его.