Всегда начеку

А дело это было беспокойным, нелегким. К тому же Владимиров часто получал новые назначения, семья переезжала из района в район, из города в город. Смоленск, Бежица, Орел, Могилев...

Давно мечтали они провести хотя бы пару недель вместе в родных местах. Не получалось. Откладывали с году на год. Вот и в сорок первом выяснилось, что Константину необходимо на все лето остаться в Могилеве. Единственное, что он мог себе позволить, — это проводить жену и сына до деревни Остер, под Смоленском, и сразу же, не теряя ни одного часа, возвратиться в Могилев.

Они расстались 17 июня, за пять дней до начала войны. И больше никогда не встретились.

...Александра Владимировна достает пожелтевший от времени листок. На нем торопливые, косые, теперь уже нечеткие, поблекшие строчки. Их мало, дорогих, долгожданных. Но тогда, читая их, счастливая, что они дошли до нее (Александра Владимировна еще не знала, что муж погиб задолго до того, как пришла к ней эта единственная и последняя его фронтовая весточка), она не обижалась на любимого человека: разве ему там сейчас до писем?

Может быть, ей просто кажется сейчас, за далью лет, что, прощаясь с ним 17 июня сорок первого года, она не могла найти себе места от страшных предчувствий? Крепко обняв мужа, не отпуская его от себя, она все повторяла и повторяла: «Только бы с тобой ничего не случилось...»

— А он, спокойный и ласковый, — вспоминает Александра Владимировна, — улыбнулся и пожурил меня: «Можно ли беспокоиться о взрослом мужчине, когда на руках у тебя ребенок?» Лучше, мол, беспокойся, чтобы Витька не перекупался, вот это действительно опасно. С тем он и уехал, поглощенный делами, которые ждали его в Могилеве. А я и Виталик очень скоро, прихватив узелок с самым необходимым, двинулись пешком из деревни на восток, спасаясь от гитлеровцев...

Там, на востоке страны, Виталий Владимиров окончил сокращенный по военному времени курс зенитно-артиллерийского училища и ровно в семнадцать лет, как когда-то отец, получил боевое крещение при обороне большого волжского города от фашистских стервятников. А в декабре сорок третьего года пришло от него письмо уже из госпиталя. Мать читала его и плакала. В скупых и ласковых сыновних строчках она узнавала характер мужа: его прямоту и твердость, его чувство долга перед Родиной и доброту, щедрость души. О том, что муж геройски погиб, Александра Владимировна тогда уже знала. Но как, при каких обстоятельствах — это ей было неизвестно. «Погиб смертью храбрых», и все. Уже потом, после войны, ей рассказали очевидцы о том, как сражался с гитлеровцами милицейский батальон во главе с капитаном Владимировым.

* * *

Вслед за Александрой Владимировной, правда, спустя много лет, я прошел тем же путем, которым шла она, стремясь восстановить картину боев, в которых погиб ее муж.

Снова и снова вспоминаю рассказы очевидцев легендарного боя. Как много хранят в памяти старые колхозники и как потрясающе просто могут обо всем рассказать! Вот она, летопись тех героических дней...

Батальон был вооружен наганами, винтовками и бутылками с горючей смесью. Считанные гранаты, ни одного пулемета. А предстояли схватки с отлично, до зубов вооруженным противником, которого поддерживали танки, авиация, артиллерия...

* * *

Но Владимиров не зря сказал: «Оружие добудем у врага». Добывать оружие у врага и пускать его в ход против захватчиков начали уже на другой день, после того как батальон занял рубеж у деревни Пашково и поселка Гаи. Рубеж, который должен был прикрыть и действительно прикрыл от фашистской бронетанковой лавины подступы к Могилевскому железнодорожному узлу со стороны Шкловского шоссе. Не на день, не на два — на целых пятеро суток.

Боевое охранение, умело расположенное Владимировым впереди безымянной высотки, завязывало короткие, но гибельные для врага рукопашные схватки, отбивало его непрекращающиеся атаки. Тем временем бойцы батальона весь первый день и всю эту ночь рыли окопы и ходы сообщения. Весь этот день и всю первую ночь бой не затихал. Фашисты не смогли здесь прорваться с ходу, в чем были уверены, полагаясь на свое огромное преимущество и в численности солдат и, главное, в вооружении.

Когда забрезжил рассвет 13 июля — второго дня сражения милицейского батальона, — гитлеровцы обрушили на него шквал минометного огня. Одновременно они двинули на Пашково два батальона мотопехоты. Деревня была взята фашистами. Боевое охранение отошло к высотке, в уже отрытые окопы.

Сюда и были доставлены первые трофеи: станковый пулемет, десятки автоматов, много гранат. Все это немецкое оружие тут же пустили в дело. Оно, по существу, стало основной огневой силой батальона.

Наступила вторая ночь. Немецкое командование меньше всего рассчитывало на способность русских предпринять наступательные действия. Очевидно, это сделало врага беспечным.