Всегда начеку

— Да, я. — Вышло это у Сергея твердо и гордо.

— Делать тебе нечего больше, что ли?

Не станем скрывать: подобный недоуменный вопрос не редкость. Мы очень охотно превозносим людей в синих шинелях в дни юбилеев, мы торопливо набираем «02», когда что-нибудь случилось, мы бросаемся к милиционеру, если нам угрожает опасность. Но, откровенно говоря, не всегда почтительны к охранителям наших жизней, нашего здоровья и покоя, когда все в порядке.

Не раз потом сталкивался за время своей семнадцатилетней службы в рядах милиции Сергей Николаевич с таким вот отношением. Обидно, конечно. Иная неразумная мама пугает расшалившегося мальчонку:

— Скажу дяде милиционеру, он тебя заберет...

А Сергей Николаевич вспоминает, как дядя милиционер выхватил вот такого пацана из-под поезда и остался без обеих ног... Как другой милиционер, рискуя оставить сиротами своих детей, лез в горящий дом, чтобы вынести из пламени девчонку... Как третий... десятый... пятнадцатый ушли из жизни, защищая «чужое» имущество, «чужую» жизнь...

Чего только не случалось? Семнадцать лет — не семнадцать дней. Однако нелегко и непросто рассказывать о милицейских буднях. Они порой скучны и надоедливы; они заполнены однообразными обязанностями: надо делать то-то и то-то изо дня в день, как солдату заниматься строевым, колхознику выпалывать сорняки, студенту сидеть над учебниками... А попробуй-ка не делать всего этого!

Да, будни. А солдатские будни во время войны и семнадцатилетняя служба в милиции сделали из Сергея Акулова человека волевого, цельного, хорошо разбирающегося в том, что такое жизнь и как нелегко и непросто налаживается в ней порядок.

Таков был человек, который нынче вышагивал близ вокзала, остро вглядываясь во все, что его окружало. Здесь, на станции, Сергей Николаевич Акулов, конечно, не чувствовал себя так напряженно, как на берегу далекой Аргуни. Но пост есть пост. Тот, кто на нем находится, всегда должен быть начеку...

Итак, касса... буфет... зал. Зал... буфет... касса...

Наметанным глазом старшина Акулов заметил, что в углу зала уютно разместилась компания. Они были явно пьяны, судя по тому, как шумели и размахивали руками. Старшина увидел в руках одного из выпивох новую бутылку.

— Может, хватит, друзья? — Акулов пока что вежливо суховат, но не строг, не категоричен: старшина хочет воздействовать на совесть.

— Да мы ж ничего, — пряча за спину бутылку, заискивающе промямлил один.

— Тр-р-резв, как пробка... — заверил другой.

Нет, совесть у всех дремлет.

— Ну вот что! — повысил голос Акулов. — Чтобы духу вашего здесь не было.

Самое рядовое будничное происшествие.

— Что делать, пьют. — Старшина немного философ. — Думаю иногда — почему? Ну, понимаю, алкоголик. А ведь ребята на вид интеллигентные. Вот пишут и о принудительном лечении, и об ограниченной продаже водки. Нужные, конечно, меры. Только не очень помогают. Вот эти идут к нам на вокзал. А знаете почему? На вокзале-то и можно выпить. Тут тебе и место, и закуска, то-се... А как бы в городе все это культурно организовать, чтобы не на троих под забором, а с закуской в каком-нибудь заведении? Глядишь, сытнее, и ум не пропит, и обстановка обязывает... Нет, это серьезный вопрос.

Сергей Николаевич о многом думает, вышагивая привычным маршрутом.

В начале пятидесятых годов куда сложнее была служба на вокзале. В Егорьевск приезжало много бродяг, освободившихся преступников, не бросивших своего ремесла, поездных жуликов. По залу шныряли мелкие карманные воришки. Часто возникали драки.

— Народ тогда был отчаянный, — вспоминает старшина, — палец в рот не клади. Часу не пройдет, слышишь, какая-нибудь тетка уже кричит: «Ой, батюшки-святы, обокрали!» Теперь куда легче...

Впрочем, спокойствие обманчиво. С дальнего конца платформы послышался шум. Акулов сразу же туда. Трое здоровых мужиков «выясняли отношения». Это не подвыпившие юнцы. Когда старшина подбегал к месту происшествия, двое уже били одного — лежащего.

Вечер прорезала трель свистка. Двое бросились бежать. И старшине теперь уже пришлось оказывать помощь пострадавшему.

Из таких будничных происшествий соткана служба патрульного милиционера. Однако это всегда напряженные, опасные и чреватые разными неожиданностями будни. Как на фронте в затишье. Вроде бы ничего тебе не грозит, но расслабить нервы и волю ты не имеешь права.

Самым обычным был и этот день. На дежурство Сергей Николаевич Акулов вышел в положенное время. Все было спокойно. В 11 часов вечера старшина медленно шел через спящий город. Заснеженные деревья выступали из темноты причудливыми великанами, на городской площади мерзли гипсовые физкультурницы, где-то тоскливо тявкали собаки. Оживление угадывалось лишь на станции, к которой подходил Сергей Николаевич.

С улицы он свернул на пешеходную дорожку, которую протоптали, чтобы прямее пройти на вокзал.

Навстречу Акулову шли два человека. Он сразу же заметил, скорее почувствовал их напряженную походку. Один из встречных был очень высокого роста, другой поменьше.