Всегда, когда любишь

Прошло несколько дней, но о беременности никто больше не заговаривал, однако Саванна чувствовала, что мать наблюдает за ней с беспокойством. Боуден отправился в Новый Орлеан, проверить, все ли в порядке в игорном доме «Золотая леди», но очень быстро вернулся и тоже стал наблюдать за Саванной. Если бы не угроза беременности, Саванна чувствовала бы себя в Кампо-де-Верде великолепно. Ее порой удивляло, с какой легкостью она приняла однообразную жизнь усадьбы. Измученная долгим и нелегким путешествием, девушка всю первую неделю лишь нежилась в постели либо слонялась по дому, беседуя о всяких пустяках с матерью и Боуденом. Она, как говорится, плыла по течению, и это вполне ее устраивало. Она много ела и уже не была такой изможденной. А как только набралась сил, стала помогать матери по хозяйству и на плантации. Жаркие солнечные дни текли непрерывной чередой, накатывая один на другой, словно волны.

Каждое утро девушка молила Бога о милости, но тщетно. Грудь у нее налилась, пополнела, что не предвещало ничего хорошего. И вот однажды утром, через три недели после ее возвращения в Кампо-де-Верде, последняя надежда на благополучный исход рухнула. Она проснулась рано, как обычно, и, встав с постели, едва не упала от сильного головокружения и подступившей к горлу тошноты. Страшное предположение подтвердилось. Она беременна. У нее будет ребенок. Ребенок от Адама Сент-Клэра.

Глава 14

Прошло несколько дней, но Саванна не решалась рассказать страшную правду матери и Боудену. Вопреки здравому смыслу где-то, в самом дальнем уголке души, теплилась надежда. Надежда на чудо. А вдруг она ошиблась? И тот ужасный приступ был просто случайностью? Но когда на протяжении двенадцати дней каждое утро повторялось то же самое. Саванна решила, что ей больше нечего скрывать.

Ни Элизабет, ни Боуден не удивились ее признанию, словно ничего другого и не ожидали. Разговор произошел вечером, когда они втроем сидели в гостиной, женщины пили лимонад, а Боуден потягивал виски. Элизабет побледнела, услышав новость, однако ласково погладила по руке сидевшую рядом с ней на диване Саванну и бодро произнесла:

— Вот и прекрасно! С нетерпением буду ждать появления на свет первого внука!

Боуден, который сидел напротив, на обитом ситцем стуле, явно расстроенный, бросил взгляд на женщин и, заметив далеко не веселое выражение лица Саванны, строго спросил:

— Ты написала Адаму?

— Нет! — в замешательстве ответила она. — Даже не собираюсь! — И, сосредоточенно рассматривая свои сложенные на коленях ладони, голосом, полным горечи и грусти, добавила: — То, что произошло между нами, ровным счетом ничего не значит! По крайней мере для него. Зачем же мне ему писать? Держу пари на «Золотую леди», если бы не ребенок, Адам и словом не обмолвился бы о женитьбе. И моя беременность никак не должна повлиять на наши отношения, которым мы оба знаем цену. Адаму совершенно не нужен ребенок!

— Побойся Бога! Как бы то ни было, Адам вправе знать, что станет отцом!

— Вот уже месяц, как мы в Кампо-де-Верде. А этот с позволения сказать отец даже ни разу не написал, не поинтересовался, беременна я или нет, — с болью возразила Саванна.

— Если память мне не изменяет, — воскликнул Боуден, — он просил тебя написать!

— Да, дорогая! — осторожно вмешалась Элизабет. — Хорошо помню, как тогда, вечером, когда ты рассказывала о том, что произошло, и ты, и Боуден говорили, что Адам просил тебя написать. — И, заглянув в глаза Саванне, она ласково добавила: — Неплохая мысль, верно? Что скажешь? Теперь ты уже все точно знаешь и просто обязана хотя бы сообщить ему о том, что станешь матерью.

Трудно описать душевные муки Саванны. Ей нечего было возразить, поскольку доводы матери и Боудена были вполне справедливы. С того самого момента, как она поняла, что беременна, она терзалась мыслью о том, сообщить ли об этом Адаму. Как отец, он имел полное право узнать столь ужасную для Саванны новость. Но девушка не могла заставить себя написать ему. Все ее существо восставало против этого. Стоит Адаму узнать о будущем ребенке, как он сделает все возможное и невозможное, чтобы заставить ее выйти за него замуж, и она, поддавшись минутной слабости, может согласиться, сделав несчастной не только себя, но И Адама, и ребенка.

Саванна снова бросила взгляд на свои сложенные на коленях руки и тихо произнесла:

— Простите! Я понимаю, что вы желаете добра и мне, и ребенку, но не хочу выходить замуж за Адама Сент-Клэра. И никто меня не заставит. Ни вы, ни Адам Сент-Клэр. — Она подняла глаза на Боудена. — Обещай, что ничего не скажешь Адаму.

Боуден долго смотрел на Саванну, восхищаясь прелестью ее гордого лица и упрямым блеском глаз. Спорить с ней бесполезно. И она не оставит его в покое, пока он не пообещает хранить ее тайну.

— Ладно, — произнес он наконец и отвел глаза.

— Нет, ты скажи «обещаю», — подавшись всем телом вперед, потребовала Саванна.

Боуден глотнул виски, поставил стакан на дубовый стол и сказал:

— Обещаю ничего не говорить Адаму Сент-Клэру. Теперь ты довольна?