Всегда говори «всегда» – 3

– Долго. Долго, сыночек, искала и нашла… Ну все. – Она поставила Костика на пол и снова надела на него шапку. – Можете не раздеваться, мы едем за игрушками! А то Новый год на носу, а у нас на елку вешать нечего.

– Ур-ра! – завопили дети, и громче всех Костик.

Крики сопровождались прыжками, и Анна Алексеевна, возникшая на пороге кухни с Петькой на руках, посмотрела на Ольгу как на преступницу. Потому что только у нерадивой мамаши дети прыгают одетыми в кухне и кричат как дикари.

– Мам, а мы Петьку возьмем?!

Анна Алексеевна еще больше нахмурилась, повернулась, чтобы уйти и оградить малыша от дурного влияния.

– И Петьку возьмем, – твердо сказала Ольга, в упор глядя на няню, и тоном стервозной хозяйки добавила: – Я сейчас с детьми в город еду по магазинам, так что вы можете быть свободной. Только Петю оденьте, пожалуйста!

Дети выскочили из дома и с гиканьем помчались к машине, а няня, ни слова не говоря, стала доставать Петькины вещи из шкафа в прихожей. Делала она это с таким видом, будто Ольга заставила ее ловить лягушек.

Ольга усмехнулась и пошла наверх, собираться.

От добра добра не ищут. Несносный характер Анны Алексеевны компенсировался необъяснимой любовью к ней Петьки… Пусть хмурится, злится, думает что угодно, главное – ребенок ее обожает и, когда няня уходит, ревет и требует «Аню». Ольга даже подумывала, не предложить ли ей проживать в доме, чтобы «Аня» всегда была под рукой. И только нянин гонор останавливал ее сделать это предложение.

Ольга быстро переоделась, взяла сумку и, выходя из комнаты, случайно задела тубус с рисунками. Он упал, раскрылся, и тайские пейзажи, разлетевшись по полу, опять напомнили ей о жаре, бесконечной скуке и дурных предчувствиях, возникших на почве безделья.

Ольга быстро сложила рисунки, но какое-то беспокойство заставило ее пересмотреть их. Не хватало портрета Оксаны. Наверное, Машка себе забрала, решила она и пошла к детям.

Они уже сидели в машине, бурно обсуждая игрушки.

– Я по телику видела ангелочка с флейтой! Ну такой красивый! – тараторила Маша.

– Нужен твой ангелочек, – фыркнул Мишка, – да еще с флейтой. Я у Антона танк видел – вот это класс!

– Танки на елку не вешают!

– На елки все вешают!

– А мне все равно, какие игрушки, – вздохнул Костик. – Лишь бы красивые.

– Маша, ты мои рисунки трогала? – строго спросила Ольга, садясь за руль.

Машка отрицательно замотала головой.

– Честно? Там портрет тети красивой был, помнишь?!

– Мам, не помню я и ничего не трогала!

Ольга хотела сказать, что одно из двух – или не помнишь, или не трогала, но Петька, сидевший до сих пор тихо, вдруг заплакал и закричал:

– Я с Аней гулять хочу! Я с Аней!

– Господи, – взмолилась Ольга. – Да что ж это такое?! Петя! Прекрати сейчас же, слышишь?!

Но Петька ничего не слышал, он рыдал и вопил:

– Я с Аней! С Аней!

– Ну, я не знаю, что делать… – Ольга достала телефон. – Анна Алексеевна, мы не можем без вас уехать. То есть Петька не может. Вы не могли бы…

– Уже иду, – буркнула в трубку няня, одновременно появляясь на крыльце и застегивая на ходу свое драповое пальто с чернобуркой.

– Только ехать не больше сорока километров в час, – мрачно приказала она, садясь рядом с Ольгой.

– Может, все-таки шестьдесят? – язвительно поинтересовалась Ольга. – А то до вечера не доедем.

– Сорок, – отрезала няня. – У вас дети.

Решение, хоть и назрело давно, тем не менее было внезапным.

Последней каплей стал «дядя Ваня», который в очередной раз пришел требовать деньги за квартиру.

– Сегодня уже двенадцатое, – без стука заглянул он к Оксане в комнату. – Почему не платишь? Хочешь жить даром?

– Ты когда кран починишь? – прошипела Оксана на опостылевшем ей языке. – Вода идет через час по столовой ложке! Деньги требуешь, а содержать дом не хочешь?!

Она вскочила с кровати и, забыв, что на ней только трусы и лифчик, потрясла перед носом «дяди Вани» банкой с желтоватой водой, которую нацедила впрок, чтобы было хоть чем умыться.

– Тебе не нравится? – равнодушно спросил Бончай. – Съезжай! Найди себе хорошую квартиру. А пока платить будешь?

Оксана раздраженно надела халат, достала кошелек и отсчитала деньги.

– Этого мало, – Бончай помял купюры в прокуренных пальцах.

– Козел, – по-русски обругала его Оксана и вытрясла из кошелька последние деньги. – На! Подавись!

Бончай ушел, а она достала сумку и стала швырять в нее вещи с вешалки.

Решение, хоть и назрело давно, все же было спонтанным.

На билет, правда, денег не осталось.

Вчера она заплатила кредитный взнос за кабриолет, и он съел большую часть зарплаты.

Остальное «доел» «дядя Ваня».

Но ничего, она придумает что-нибудь…

Волоча за собой огромную сумку, в которую с трудом вошли все шмотки, Оксана вышла из комнаты и постучала в соседнюю дверь. Ей открыла толстая тайка, тоже квартирантка, имени ее Оксана не знала.

– Помнишь, ты хотела это купить? – Оксана сняла с запястья золотую цепочку со скорпионом и покачала им перед носом соседки.

– Сколько? – Глаза у тайки неотрывно следили за раскачивающейся, словно маятник, подвеской.

Оксана назвала сумму, которой ей хватило бы на билет до Москвы и на несколько ночей в гостинице.