Всегда говори «всегда» – 3

«Нет, ну с кем она так долго болтать может, – с раздражением подумала Надя, – там ведь по-русски никто ни бум-бум, а Ольга по-английски только – «плиз», «сори» и «о’кей»!

Все равно дозвонюсь», – упрямо решила Надя, сбрасывая и вновь повторяя вызов.

За окном хлопьями валил снег, небо затянули тяжелые свинцовые тучи, и настроение было под стать этому хмурому дню – хоть плачь!

Димка-маленький всю ночь протемпературил, а Димка-большой психовал из-за тендера на крупный рекламный заказ и не соображал вообще ничего – что сын болеет, что она извелась одна дома от безделья, от вынужденного заточения в стенах квартиры и… от ревности, будь та неладна.

Тендер тендером, а видела она этих заказчиц в мини, с томными взглядами. Да и агентские дамочки крутятся, крутятся возле Грозовского – как кошки вокруг сметаны, стараясь привлечь его внимание разрезами и декольте. Тьфу…

А тут – кухня, спальня, детская, халат, тапки и… жгучая ревность, которая, как зубная боль, отравляет жизнь, не давая ничем насладиться – ни прогулками с сыном, ни покупками, ни готовкой всяких вкусностей, которые Димка любит, ни обустройством квартиры, ни бездельем, в конце концов… Не так уж часто в ее жизни случались моменты, когда не нужно нестись на работу.

Пожалуй, это первый такой момент и был.

Но отсутствие работы – а домашние дела Надя работой никогда не считала – неожиданно для нее самой обернулось подозрительностью и желанием застукать Димку «с поличным». Надрать бы какой-нибудь фифе шевелюру, а Грозовскому отвесить пощечину и… успокоиться. И дальше заниматься ребенком и домом… Никуда он не денется, Димка. Он любит ее и Дим Димыча, любит так, что все эти мини, разрезы и декольте – просто отвлекающе-раздражающие моменты.

Но для профилактики надо бы с этими моментами разобраться.

От таких мыслей Наде иногда становилось стыдно, но они все равно появлялись – по нескольку раз в день. А то и ночью, когда Димка невинно спал рядом, уткнувшись в ее плечо.

Ольгин телефон был занят и занят. Через час должна была прийти няня, и Надя спокойно могла поехать к Костику. Она хотела забрать его на несколько дней к себе, но Дим Димыч заболел, и пришлось ограничиться подарками – вертолетом с радиоуправлением и игрой в авиашоу.

Костик Надины визиты воспринимал с восторгом – с ней можно творить все, что запрещает няня, – играть в звездные войны и съедать три мороженых подряд. И необязательно говорить «тетя», можно просто – Надя, потому что «тети» так весело не кричат и не носятся наперегонки по комнатам…

– Нет, ну с кем она так долго болтает в Таиланде, – вслух возмутилась Надя, снова услышав короткие гудки. – Будто премьер-министр какой-то!

Она положила трубку на подоконник и с тоской посмотрела на снежную пелену за окном.

А Грозовский, наверное, сейчас совещание проводит… И много красивых коленок нацелены на него хищно и вызывающе. И подведенные глаза смотрят на его тонкий профиль и изысканный фас, отыскивая хоть какую-то брешь в Димкиной безусловной любви к жене и сыну, прикидывая, как бы украсть хоть кусочек его души, его тела и ласки…

Телефон так неожиданно и весело запиликал, что Надя, выдернутая из своих невеселых мыслей, вздрогнула.

– Да я ж тебе обзвонилась уже! – взорвался в трубке пронзительный Надькин голос. – С кем ты болтаешь там целый час?! С кем можно в Таиланде болтать? С попугаями?!

– Так я тебя набирала! – Ольга умудрилась вклиниться в тираду подруги и засмеялась – таким родным и знакомым показалось ей Надькино возмущение.

– А я тебя!

Они захохотали вместе, как всегда хохотали из-за какой-нибудь ерунды.

– Ну, как ты там? – спросила Надежда, и Ольге почудилась грусть в ее голосе.

– Жарища жуткая, – вздохнула она и тут же опять засмеялась. – То есть по здешним меркам даже ничего, вроде как прохладно считается… Зима все-таки! Но мы просто плавимся, а местные в свитера кутаются. Полгода уже прошло – а все никак не привыкну…

– То есть ты там совсем замучилась, бедная, – усмехнулась Надя.

– Да нет, почему замучилась… – Ольга посмотрела на свой мольберт, на бассейн, играющий бликами, и села в шезлонг под высокой пальмой. – Совсем не замучилась. Бананы всякие на голову падают, если под пальмой сидеть. Я, кстати, под ней сейчас и сижу…

– Отсядь, – засмеялась Надя. – А то еще по голове жахнет! Бананом-то! А у нас минус двенадцать… Снегу намело, холодно.

В Надькином голосе теперь отчетливо прозвучала грусть, и Ольга ясно представила, как она стоит у окна и смотрит на серое небо, заснеженную улицу, закутанных прохожих.

– И темнеет рано, – вздохнула Надя. – День коротюсенький, только встанешь, уж и ложиться пора… Скучаю я по тебе, подружка. И что вас занесло на край света? Чего вам в Москве-то не сиделось?!

– Ты ж знаешь, Сережа просто одержим этим проектом…

– Да понимаю я, понимаю. Только от этого-то не легче…