Всегда говори «всегда» – 3

Из-под быстрых штрихов появлялось лицо – на удивление живое, со всеми тонкими нюансами, несмотря на скудость художественных средств – всего лишь красноватая сангина. Вдохновение, охватившее Ольгу, нарушил телефонный звонок.

Она неохотно взяла мобильный, даже не посмотрев, кто звонит, потому что не могла оторвать взгляд от портрета, и правой рукой все еще наносила «оживляющие» и уточняющие штрихи.

– Алло… – рассеянно сказала она в трубку.

– Оль… – послышался на том конце плачущий Надькин голос. – Оль, я больше так не могу!

Рыдания в трубке резанули по сердцу, Ольга отбросила мелок и с размаху плюхнулась в кресло.

– Надюха?! Господи! Что с тобой? Что случилось?! – закричала она.

– Я не могу просто… – всхлипнула Надя. – Я в себе это ношу, ношу… Мне надо кому-то сказать, а кому я еще могу… – Надька замолчала, залилась горючими слезами на том конце, в промозглой далекой Москве…

– Что ты несешь, Надь? Ты можешь сказать, что случилось?

– Что случилось, что случилось, – невнятно пробормотала подруга и выкрикнула: – Да ничего!

У Ольги от сердца отлегло, значит, ничего серьезного, – все живы, здоровы, а Надька опять навыдумывала невесть что из-за невозможности применить в каком-нибудь деле свою кипучую энергию.

Ольга точно знала – когда Надьке нечего делать, у нее включается бурная фантазия.

– Фу, напугала. Чего тогда ревешь, раз ничего не случилось?

– Димочка мне изменяет, вот что!

– С чего ты взяла?

– Я точно знаю!

– То есть прямо вот так взяла и с поличным его застукала! Да еще наверняка в своей супружеской постели, – засмеялась Ольга.

– Ну хорошо, точно не знаю, – сбавила обороты Надька, перестав рыдать. – Но я уверена.

– Почему?

– Потому что чувствую! Вот. Знаешь, такие мысли зря в голову не приходят. Дыма без огня не бывает!

– Ой, Надька… Занять тебе себя чем-то надо, кроме ребенка, – вздохнула Ольга.

– Вот! Думаешь, почему он мне работать не разрешает, а?

– Не знаю. Если честно, не понимаю.

– А я понимаю! – торжественно провозгласила Надя. – Потому что не хочет на моих глазах быть! А почему?

– Ну, почему?

– Значит, скрывать есть что! В агентстве смазливых девиц пруд пруди, сама знаешь. А на мое место тоже не бабку-пенсионерку взяли, а молоденькую и длинноногую. Видела я, как она в сторону Димочки глазами зыркает, и как на меня смотрела – тоже видела.

– Ну, и как она на тебя смотрела? – еле сдерживая смех, поинтересовалась Ольга.

– Удивленно – вот как! Смотрела и думала, что я Димочке не подхожу, потому что он красавец, а я… – Надька опять зарыдала в голос.

– Надь, ну чего ты воешь белугой… Дай-ка мне Димку, я ему мозги промою по старой дружбе!

– Ничего я не вою… А Димочки нет. Он в Петербург на два дня уехал…

– Надька, немедленно перестань рыдать! – всерьез рассердилась Ольга. – Ну, кому, как не тебе, знать, что Димка тебя любит!

– Любит он меня! Откуда ты знаешь? Это, может, он раньше любил, а теперь…

– Перестань нести глупости.

– И ничего не глупости! – зашлась в новом приступе плача Надя. – Вовсе не глупости! Хорошо тебе, у тебя Сережа такой!

– Да, мне хорошо, у меня Сережа, – сказала Ольга, а сама вдруг подумала – надо спасать Надьку! Надо срочно спасать, а то все эти истерики уже попахивают психическим расстройством. – Ты вот что, кончай там дурью маяться, а то доведешь Димку до белого каления своими подозрениями дурацкими. Знаешь что?! Бери-ка своего Дим Димыча в охапку и приезжай ко мне!

– Но ведь… – попыталась что-то растерянно возразить Надя, но Ольга ее перебила:

– Приезжай, приезжай! Развеешься, дурь из башки выветришь, да и я по тебе ужасно соскучилась! Тут такая красотища!

– А это… Кто Димочку кормить будет? Стирать, убирать…

– Да плюнь ты на все! И с Димочкой твоим драгоценным ничего без тебя не случится. Приезжай!

– Нет, ну как же это я так вдруг поеду? – Надька, наконец, перестала плакать, и хоть сопротивлялась огорошившему ее предложению, в голосе зазвучало сомнение, которое вполне могло перерасти в согласие. – Нет, Оль… И Грозовского одного оставлять, и вообще… Нет!

– Да!

– Ну, разве что… Димка в Канаду собирается ехать через неделю… Может быть, тогда мне к тебе и поехать, все равно его месяц не будет, а?

– Вот и договорились! – обрадовалась Ольга своей победе.

– Ну, хорошо, я подумаю.

– И думать нечего! Жду тебя! Чтобы через неделю тут была как штык! Все! Целую.

Пока Барышева болтала по телефону с какой-то умалишенной подружкой, Оксана выкурила сигариллу, обдумывая забавную мысль – угораздило же ее вляпаться в эту бодягу, позировать. Додружилась…

Удивительное, видите ли, у нее лицо. Интересно, она один ее портрет нарисует или задумает серию с последующей выставкой-продажей?..

Шея от долгой неподвижности затекла, а правая рука, которую почти полчаса пришлось продержать на спинке дивана – занемела.

Зато Ольга, кажется, прониклась к ней безграничной симпатией и доверием. Оно того стоило – это позирование. Теперь все тайны барышевской семьи – ее тайны. А зная слабые места в фундаменте волшебного замка под названием «любовь», проще его разрушить. Подмыть, подточить изнутри… Сделать так, будто сам этот замок разрушился вовсе без ее участия.