Всегда говори «всегда» – 2

В общем, она не ошиблась в первом заме Барышева, приглядев его еще год назад на презентации «Стройкома». Ей вовсе не показалось, что Игорь Песков смотрел тогда на Ольгу и Сергея с плохо скрываемой злостью и раздражением…

– Ну что ж, ждем ваших предложений в области лесоперерабатывающей промышленности, – улыбнулся Песков. – Мы развиваем новое направление, а предыдущий опыт сотрудничества с вашим агентством был более чем удачным…

Более дурацкой и бесполезной «деловой» встречи Игорь не проводил никогда, но он-то понимал, что дамочка не с новой рекламной политикой приперлась, а совсем по другому поводу.

Помнил он ее еще с презентации, помнил, с какой неприязнью поглядывала она на жену Барышева. Поэтому и принял, и подыграл – о рекламной политике поговорил и смотрел заинтересованно на все ее прелести. Только вот что-то больно мнется она, ждет, что ли, когда он сам о нужном предмете заговорит?

– Хорошо, к следующей встрече я постараюсь подготовить пакет разработок. Несколько вариантов. – Дарья встала, давая понять, что разговор закончен.

«Уйдет сейчас», – подумал Песков. «Уйду», – подсказала ему глазами Дарья.

– Прекрасно. – Игорь поиграл зажигалкой и откинулся на спинку кресла, показывая, что разговор не закончен. – Что ж! Посмотрим, как у вас пойдут с нами дела. Ваша предшественница отличалась редкой настойчивостью и, я бы сказал, боевитостью.

«Ну, отбивай удар, а то я как дурак час времени потерял», – с раздражением подумал Игорь.

Она села, закинула ногу на ногу и, словно пай-девочка, потупила глазки.

– Боюсь вас разочаровать, – тоном все той же пай-девочки произнесла Дарья, – во мне нет боевитости. У меня не та биография.

– Вот как?! – оживился Песков. – И что же особенного в биографии Ольги Михайловны?

– Ну, как бы это сказать… – Она потянулась за сигаретой, и он нетерпеливо дал ей прикурить, не утруждая себя скрывать свое нетерпение.

– А вы вот так прямо и скажите.

Затянувшись, она долго и томно на него смотрела. Так долго и так томно, что он еле сдержался, чтобы не выругаться вслух.

– Ну?! – всем телом подался он к ней. – Быстрее, у меня мало времени…

Даша чувствовала себя прекрасно. Как после спа-процедур. Цели она достигла, хотя остался неприятный осадок от того, что Песков сразу ее раскусил.

Можно было не придумывать повод для встречи, не наряжаться, а просто позвонить и сказать: «У меня есть компромат на жену Барышева».

Он сам бы примчался.

Как бы то ни было, в теле ощущалась легкость, а в душе гремели фанфары.

Ее план начал осуществляться. Чтобы убедиться в этом, Дарья не сразу ушла от «Стройкома», а постояла еще некоторое время у двери первого зама, сделав вид, что роется в сумке.

– Кошкин? – раздался из-за двери бодрый голос Пескова. – Привет. Как дела у бульварной прессы? Жареными фактами интересуешься? Могу предложить интересные подробности из жизни больших бизнесменов. Точнее, из жизни жен больших бизнесменов. Кое-что из их богатого прошлого…

Убедившись, что снаряд попал в цель, Дарья застегнула сумку и ушла из «Стройкома».

* * *

«Я подумаю об этом завтра» – сказано явно не про Надежду. Она привыкла решать проблемы сразу, на месте и кардинально.

– Почему ты гадость про меня написал? – спросила она Диму в ресторане, когда они отмечали голландский заказ.

– Какую гадость? – едва не подавился он.

– Такую. Портреты мои уродливые нарисовал и подписал словом из пяти букв.

Дима уставился на нее как на сумасшедшую.

– У тебя правда ничего не болит?

– Нет.

– А по-моему, сотрясение легкое есть. Я, матушка, портретов рисовать не умею. И плохих слов из пяти букв не знаю.

Надя поверила ему сразу, впрочем, она ему поверила тогда еще, у машины, когда он щупал ее, мял, отыскивая переломы, и орал «Дура!».

Они здорово напились, потом бродили по ночному городу и целовались. А ночью, в постели, после долгой и сумасшедшей любви, Грозовский заставил Надю поклясться, что она никогда не будет переходить дорогу в неположенном месте. И не просто поклясться, а на бумаге, в письменном виде.

За окном уже занимался рассвет, а Надя все писала свою клятву под его диктовку, пропускала слова, делала ошибки и хохотала, потому что клятву с ошибками и пропущенными словами он не принимал, и приходилось писать снова.

В общем, Надя не выспалась и теперь ходила по агентству, пьяная от любви и от счастья, не совсем понимая, что вокруг происходит и что ей нужно делать.

Она уже хотела было запереться в своем кабинете и самым наглым образом немного поспать, как вдруг заметила в коридоре Диму, который радостно обнимал высокую блондинку.

– Наташка! Где тебя носило?! Три года! – Он расцеловал блондинку в обе щеки и в нос. – Нет, погоди – четыре! Четыре года ни слуху ни духу!

Наталья потрепала его по щеке.

– Не ври, Димка, я тебе писала.

– Писала! Две с половиной открытки за четыре года!

– Опять врешь! Письма я писала, а не открытки! Ты ужасный врун, Димка! Но все равно я по тебе жутко соскучилась! Иди, целовать буду!

Наталья притянула Грозовского за уши и зацеловала лицо.

Она была самый что ни на есть формат – длинноногая, с узкой талией, высокой грудью, пухлыми губами. Высший класс…