Всегда горячие гильзы

Мы оба кричали, перебивая друг друга. Я понял, что так будет бесконечно, пока кто-то из нас первым не начнет рассказывать.

— У меня все в порядке! — еще громче закричал я, чтобы ее перебить. — Я жив и здоров!! А ты??

— Слава богу! — выдохнула Мила. — Я чуть не умерла от волнения… Со мной тоже все в порядке. Я на озере, в палатке.

— На каком еще озере??

— На Туристском. Здесь слет фестиваль бардовской песни. Тысячи палаток. Тут меня никто не найдет. Только шумно очень. Я потому твой звонок не сразу услышала…

— Как ты освободилась от них, Мила??

— Очень просто. Сказала, что должна переодеться. Поднялась в твой кабинет, открыла сейф с оружием. Взяла «калаш» и целый час гонялась за ними по лесу… Это не бойцы, Андрей, я так… размазня… Ты за меня не волнуйся, я…

Связь вдруг прервалась. Я почувствовал, как слабеют мои ноги. Я опустился на камень. Слезы душили меня. Хорошо, что это все происходило ночью.

Дэвид заглянул мне в лицо и зачем-то коснулся моей щеки двумя пальцами.

— Я завидую тебе, Эндрю, — сказал он. — Только русские умеют так любить.

— Да разве ты что-нибудь понял? — спросил я, от стыда нервно сплевывая себе под ноги.

— А что тут понимать. Твой голос… И твои глаза. Все понятно…

Глава 32

Кто бы знал, каких нечеловеческих усилий стоило мне говорить с Фроловым относительно любезно! Подонок, который заведомо посылал нас на смерть, который состоял в банде, позволяющей себе издеваться над женщиной, заслуживал суровой кары. Но нельзя было выдавать моего намерения расквитаться с ним. Я должен был убедить Фролова, что выполняю все его распоряжения, что я управляем и предсказуем. Так мне легче будет приблизиться к нему на расстояние удара кулака.

Так я и сказал Фролову при очередном сеансе связи: при всех моих попытках перегнать ролик система дает сбой, и я просто умоляю его поверить мне и отпустить мою жену. Фролов, ублюдок, откровенно упивался своей властью надо мной и скупо пообещал подумать над моей просьбой.

Он прислал новые координаты, и впервые они точно совпали с нашей целью. Дэвид подтвердил — да, стрелка электронного компаса указывает точно на склад. И до него осталось всего каких-нибудь четыре километра.

Когда забрезжил рассвет, мы увидели темный силуэт глинобитного бастиона, по контуру которого была натянула колючая проволока. Над мощными, закрытыми наглухо въездными воротами высилась вышка наблюдения. В жестяном скворечнике торчала голова часового в каске. Там же был установлен и пулемет на сошках.

Еще несколько сгорбленных силуэтов с оружием мы заметили по периметру стены в нескольких местах.

— Склад охраняется очень серьезно, — шепнул мне Дэвид. — В основном — изнутри. По моим сведениям, в бастионе минимум взвод хорошо обученных бойцов. В крайнем случае за оружие могут взяться также грузчики и менеджеры по отгрузке.

— Как часто открываются эти ворота?

Дэвид пожал плечами.

— Мы не контролируем логистику.

— Вы просто ее игнорируете?

— Ну да, — не без усилия сознался лейтенант. — Это так…

— Стены не такие высокие, — сказал Остап, подползая к нам. — И довольно рыхлые. По ним можно взобраться.

— Для твоего роста — они не высокие, — заметил Смола. — А я у этих стен буду прыгать как карлик у подножки троллейбуса.

Тут в наш военный совет вмешался Фролов.

— Вы где? — тоже шепотом спросил он. — У самого склада?.. Отлично. Слушай сюда, майор! Ваша задача — ворваться внутрь и замочить всю охрану. Там их немного, человека три. Причем, обкуренные бедуины. Героин упакован в большие полиэтиленовые мешки. Они лежат внутри самого большого сарая с высоким дощатым полом. Как завалите всех — сразу докладывай мне. Я скажу, что дальше делать.

— Он утверждает, что там всего три человека, — сказал я.

— Врет, — не отрываясь от оптического прицела, ответил Смола.

— Вне всякого сомнения, — согласился я.

Мы решили не дожидаться рассвета. Предрассветные часы — самые тяжелые для охраны. И глупо было их не использовать.

Смола вооружился ножом и винтовкой, да рассовал по карманам пяток гранат. Остап выбрал пулемет, коробку которого стал плотно утрамбовывать лентой. Я кроме винтовки прихватил второй нож и пистолет.

Оставалась еще винтовка Удалого и несколько гранат. Они, бесхозные, лежали на земле. Мои бойцы под завязку набивали патронами магазины и делали вид, что не видят оружия, и не понимают значимости момента.

А момент был просто ключевым. Идти против вооруженного до зубов взвода втроем или вчетвером — разница в двадцать пять процентов.

Дэвид все прекрасно понимал, но пока молчал.

— Ты сдержал свое слово, — сказал я ему. — Больше я не вправе тебя задерживать. Можешь идти, Дэвид.

— Да, — кивнул лейтенант. — Ты только пойми меня правильно… Все мои товарищи, наверное, погибли. Я единственный, кто знает правду. И, наверное, это очень важно — донести информацию до моих командиров.

— Конечно, — подтвердил я.

— Давай, топай без длинных и трогательных речей, — проворчал Смола.