Всегда бывает первый раз

Вот в прошлый раз ей повезло. В соседях оказалась приятная пожилая пара, направлявшаяся туда же, куда и Елена. Как только это выяснилось, обстановка в купе сразу стала уютной и какой-то семейной: улыбки, сочувственные взгляды, задушевные разговоры. Потом сожалели, что назад возвращаются в разное время. На перроне обменялись телефонами и разъехались по гостиницам, собираясь созвониться, но так и не сделали этого. Зачем? У них своя беда, у нее своя.

А в позапрошлом году попалась женщина с ребенком. Их общество оказалось самым приятным. Сначала Елена раздражалась от постоянных окриков, которыми мать буквально изводила маленького сына. «Не кричи! Не лезь! Не шуми! Сядь, я сказала! Не барабань по столу! Не вертись! Не дергайся!» Уже через полчаса Елене казалось, что молодая женщина просто не умеет употреблять слова, не снабдив их предварительно отрицательной частицей. Хотелось отдохнуть и расслабиться, но в данной компании это представлялось маловероятным. «Мечтаешь об отдыхе – поработай немного», – напомнила себе Елена и, вежливо извинившись, дала попутчице несколько советов по правильному общению с детьми. Когда мальчик успокоился и, выпив кефир, спокойно уснул, свернувшись калачиком и упершись вихрастой головой в бедро матери, та спросила попутчицу, где она научилась таким хитростям. Елена сказала правду:

– В институте.

– В институте?

– Я – детский психолог.

– Ох и повезло же вам и вашим детям, – простодушно всплеснула руками молодая женщина, – у вас, наверное, с ними никаких хлопот.

– Практически, – сдержанно кивнула Елена и сказала: – Какая в этом году затяжная зима, не находите?

И дальше завязалась непринужденная беседа ни о чем. Никто не лез к другому в душу, не пытался давать советы, не проявлял излишнего любопытства. Красота.

До отхода поезда оставалось десять минут, а в купе по-прежнему никто не пришел. «Может, и не придет, – подумала Елена, – тогда я займу нижнюю полку». Вообще она всегда предпочитала верхнюю. Как хорошо залезть туда с книжечкой и всю дорогу листать страницы интересной истории или, перевернувшись на живот и отодвинув к стенке подушку, смотреть, как за окном проносятся бесконечным мельканьем леса, поля, полустанки, деревни. На верхней полке никто тебя не видит, не замечает, не тревожит. Самой, конечно, приходится беспокоить попутчиков, но Елена старалась делать это как можно реже. Есть не ела, бутылку с водой забирала наверх, а спускалась, чтобы выйти в коридор, тихо, как мышка. Но спускаться и тем более забираться становилось с каждым годом все труднее. Начали побаливать колени, давала о себе знать межпозвоночная грыжа, и вспорхнуть под потолок купе легкой бабочкой уже не получалось. Елена из какого-то внутреннего упрямства или в силу привычки продолжала просить в кассе билет на верхнюю полку, а потом надеялась на удачу.

Сейчас удача благоволила. Проводник уже попросил провожающих выйти, а соседей у Елены так и не появилось. Она даже рискнула: взяла со своей уже застеленной полки книгу, робко переложила ее на столик и присела на край вагонной полки.

В коридоре раздался треск, грохот, какое-то шипение, затем крик, и дверь в купе с шумом распахнулась. На пороге стояла… нет, женщиной это существо Елена назвать не могла. Это была самая настоящая бабища с ростом модели и весом в полтора центнера. Потрепанное серое пальто с воротником из облезлого кролика оказалось расстегнуто. Из-под него выглядывал непонятный цветастый балохон, а под ним с какой-то неудержимой яростью вздымалась необъятная грудь. Вязаный платок, покрывавший голову, сполз на воротник пальто, открывая жидкие, сальные, с сильной проседью волосы, собранные в незатейливый узел. Глаза были узкие, блеклого цвета и почти без ресниц; волосинки, напротив, густых бровей беспорядочно покрывали верхние веки и сходились у переносицы; нос с широкими крыльями, усеянный черными точками угрей, казался не слишком искусно прилепленным к лицу, а рот… рот вдруг разошелся в дружелюбной улыбке, обнажив ряд золотых коронок. Женщина, то есть бабища, в общем попутчица, шагнула в купе, протянула руку с толстыми короткими пальцами и представилась неожиданно приятным грудным голосом:

– Маша.

Елена осторожно дотронулась до пальцев-сосисок и назвала свое имя.

Маша обвела купе маленькими, но шустрыми глазками и спросила:

– А ты тут одна, что ли?

– Пока да.

– Вона, – расстроилась попутчица, – так пропадет же.

– Что пропадет? – не поняла Елена.

Маша посмотрела на нее неодобрительно и, записав соседку в непроходимые идиотки, объяснила:

– Харчи.

Она втянула за собой необъятную клетчатую клеенчатую сумку и, так и не раздевшись, принялась доставать оттуда и раскладывать на столе угощение. Появление каждого кулька Маша предваряла торжественным объявлением:

– Колбаска свиная домашняя, с жирком и перчиком, окорочок с дымком, индюшка в специях, огурчики бочковые соленые, помидорчики маринованные, картошечка отварная с укропом, курочка копченая, тефтельки телячьи, ну и медок на десерт липовый, пахучий.

– Вы до Владивостока? – не удержалась Елена.