Всегда будешь ты

Жил Марк в съемной хрущевке на окраине. Он был сиротой, работал и снимал небольшую двухкомнатную квартиру. Комнаты были какими-то нежилыми, но Марк сказал, что переехал не так давно и не успел обустроиться. Мы выпили чаю, потом прошли в комнату, он сел в кресло, а я к нему на колени, свесив ноги с подлокотника. Марк меня поцеловал, а потом вдруг коснулся пальцами моего лица и повел руку ниже, на шею, плечо, провел по груди и застыл на талии. Я увидела, как поменялся его взгляд, и только тогда поняла, в связи с чем это происходило весь этот месяц. Он тоже хотел меня, но не торопил, желая быть уверенным, что я готова. Марк стал снова целовать меня, поднялся со мной на руках и переместился на разложенный диван. Он оказался сверху, и я все-таки сказала:

— Марк, я… у меня…

Он поцеловал меня, не дав договорить.

— Не переживай, — сказал мне, — я все сделаю хорошо.

И он сделал. Я не сразу начала получать удовольствие, но мы быстро наверстали. И перешли в новую фазу отношений, которая на время просто выдернула нас из жизни. Не знаю, как я вообще умудрилась сдать сессию хорошо, ведь все мои мысли были заняты только Марком. Я буквально летела к нему сразу после института, а вечером с огромным сожалением ехала домой. Так как мы с Марком на тот момент уже учились игре в шпионов, мои рассказы о возлюбленном носили весьма условный характер. Впрочем, кроме как с родителями, мне было больше и не с кем делиться.

Я, памятуя о том, что была агентом на задании, внутренне веселилась, обходя стороной любые вопросы, на которые пришлось бы давать конкретные данные. К концу июня я закрыла сессию, а папа как раз ушел в отпуск до конца лета. Мама уже не работала и еще в середине месяца уехала на дачу. Обычно я проводила лето там, с ними, но в этом году осталась в городе. Родители смирились с этим фактом, я же просто была счастлива.

Теперь мы с Марком могли ни на минуту не расставаться. Учеба меня больше не отвлекала, и родителей рядом не было. Можно сказать, что почти сразу после их отъезда я переехала к Марку. Теперь мы выползали из постели, только чтобы поесть или принять душ, забыв на время даже о моем обучении шпионажу. Марк много курил и пил кофе, и я не заметила, как сама пристрастилась к этому. Его привычки как-то ненавязчиво становились моими, как и его слова и наставления тоже ненавязчиво откладывались у меня в голове. Пару раз мы курили с ним траву и даже пробовали кокаин, напивались, но все это было мне по барабану, потому что моим главным наркотиком был Марк.

В конце июля он сказал, что его давний друг решил перебраться в наш город и некоторое время поживет у него. Мне было все равно, главное, чтобы ничего не мешало нашим отношениям. Леша приехал через пару дней, он был ровесником Марка. С Лешей мы быстро подружились, часто болтали, он казался мне милым добрым парнем. По вечерам обычно мы втроем ужинали, часто долго засиживались на кухне, расходясь только к ночи. И я тогда думала, что это лучшие дни в моей жизни, верила, что так будет всегда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марк где-то работал, я не знала толком где. Но в один из дней он вернулся очень хмурым. И я, конечно, стала его выспрашивать, что случилось. Он отнекивался и молчал. Так продолжалось несколько дней, пока я окончательно не извелась.

— Марк, прошу тебя, поделись, — просила я его раз за разом.

— Милая, ты не сможешь мне помочь.

— Я готова на все, Марк, если будет надо, я даже умереть за тебя готова.

— Что ты такое говоришь, — посмотрел он укоризненно, а потом добавил со вздохом: — У меня неприятности. Я работал над одним проектом, хотел открыть свое дело, вложил крупную сумму денег… А мой компаньон меня кинул, украв мои деньги. Точнее не мои, почти все я занял по друзьям.

— Какая сумма?

— Лучше тебе не знать.

— Марк, тебя убьют? — испугалась я, он рассмеялся.

— Дуреха… Не думай об этом, я что-нибудь придумаю.

Но Марк с каждым днем становился все мрачнее, и я не находила себе места. Хотела помочь, но ничего не могла сделать и ненавидела себя за это. А потом он вдруг сказал:

— Возможно, ты можешь помочь, — я тут же ухватилась за эти слова. — Не вижу законного пути вернуть свои деньги, но если бы… Я подумал, что ты могла бы свести с ним знакомство…

Я тут же поняла, куда он клонит, и даже отшатнулась:

— Ты хочешь, чтобы я с ним…

— Ни в коем случае. Никогда. Ты только моя женщина.

— Тогда что? — спросила я с облегчением.

— Нужно просто увлечь его, пусть он влюбится в тебя…

— Я не смогу. Я не умею этого делать.

— А тебе ничего и не надо делать. Просто будь собой.

Я немного подумала и спросила:

— А что дальше?

— Когда он влюбится, мы устроим твое похищение, потребуем выкуп.

— Ту сумму, которую он тебе должен?

— И только. Мне не нужные его деньги, но если я не верну свои… Боюсь, меня ждут большие неприятности.

Только слова о неприятностях уже вгоняли меня в страх. За него, конечно, не за себя. И я согласилась.