Всё зависит от нас

— Просто в последнее время слишком много несчастных случаев происходит — Ватутин в непонятную засаду УПАшников попал, Берия погиб, Леселидзе вместе с машиной под лёд ушёл, теперь вот Черняховский… Ведь если бы не вы, его смерть можно было списать на шальной снаряд. Странно это всё… Тут бы сейчас дров не наломать…

— Ну и как поступим? Что, сделаем вид, будто ничего не произошло?

— Разумеется, нет. Если уж вляпались, то надо доводить до конца. Я сейчас с Иваном Петровичем свяжусь, а ты готовь машину…

— Горбуненко брать будем?

— Ну, так скажем, просто привезём сюда Филиппа и побеседуем.

— Понял… Вдвоём поедем?

— Да.

Гусев висел на телефоне минут сорок. За это время я успел у Марата узнать, можно ли различить по воронке и картине разлёта осколков, закладка это была или прилетевший снаряд. Оказывается — можно! И грамотный специалист это сделает на раз. То есть мои предположения были верны — выстрел из орудия с подрывом фугаса создаст картину несчастного случая. Тем более, этот участок дороги в принципе попадает в зону действия максимальной дальности гаубицы. Ни о каком прицельном обстреле, конечно, и речи нет, но шальной снаряд сюда может залететь, что и требовалось доказать. Только с другой стороны — всё равно очень странно получается. Такого просто не может быть, чтобы влепить одиночный снаряд в воронку от фугаса, и любой эксперт моментально скажет, что тут была закладка, а гаубица только для отвода глаз пальнула. Поэтому для чего все эти сложности нужны были — непонятно.

А потом, когда Серёга наконец излил душу начальству, мы поехали в дивизию. По пути я поинтересовался разговором:

— Что Иван Петрович сказал?

— Да в общем-то ничего хорошего. Он сейчас на доклад к Верховному идёт, а нас ждёт послезавтра, в Москве.

— Нас с тобой?

— Нас и Горбуненко…

— Угу, то есть твоего Филиппа в столице теперь крутить будут…

Гусев на эти слова только чертыхнулся и ответил:

— Да нормальный он мужик и служака честный. Может, его тот младшой просто оклеветал, чтобы от тебя отвязаться. Назвал первую знакомую фамилию и сдох, собака такая. Да и вы тоже хороши — считай, всей группой ни одного живого «языка» взять не смогли. Навыки, что ли, теряете?

— Слушай, не заводись по новой! Сейчас приедем и разберёмся…

Но разобраться не получилось. По приезде в штаб дивизии Горбуненко на месте не нашли, а на вопрос, где искать начальника «десятки», последовал ответ, что он часа полтора назад укатил к танкистам в Тремпен. Меня как-то сразу начали терзать нехорошие предчувствия. С чего бы майор на ночь глядя к «мазуте» поехал? Причём, как мы узнали, его туда не вызывали, а он сам рванул. Связавшись со штабом танкового полка, выяснили, что СМЕРШевец к ним не приезжал. Гусев, видно, тоже почуял неладное, поэтому, взяв два отделения из комендантского взвода, мы двинули в Тремпен.

Уже было совсем темно, когда мы, следуя небольшой колонной, не доезжая километров пяти до городка, увидели на дороге солдат, стоявших возле уткнувшегося в кювет «виллиса». Я, глядя на толпу рядом с темнеющим силуэтом машины, сказал:

— Знаешь, Серёга, зуб не дам, но вот на фофан с тобой готов поспорить, что там наш клиент. Сейчас выяснится, что это очередная автокатастрофа или случайная мина, на сто раз проверенной дороге…

Подполковник, не отвечая и не дожидаясь остановки машины, выскочил на ходу и тут же зычным голосом поинтересовался:

— Кто старший, что здесь произошло?

Жалко, что Гусев спорить отказался, а то бы я по его коротко стриженной башке такого леща влепил… Всё потому, что, в кювете действительно валялась машина Горбуненко, а он сам и водитель, вытащенные солдатами, лежали тут же, возле обочины, накрытые одной плащ-палаткой.

Что случилось, нам объяснил сержант-пехотинец, который вёл своих людей в расположение части. Сначала его отделение обогнал этот «виллис» и скрылся за деревьями. А через несколько минут оттуда послышалась пара очередей. Отделённый погнал своё подразделение бегом, но всё, что они нашли, так это только заглохшую машину, съехавшую с дороги, и в ней два трупа. По мыслям сержанта, это прячущиеся немцы, которых хватало по окрестностям, завидев одиночную машину, не удержались и прошили её очередями. В пользу этой версии говорила небольшая россыпь свежих гильз от MP-40, валяющихся недалеко от джипа. А сразу организованная пехотой прочёска местности никаких результатов не дала.

— Я думаю — немного немцев было, поэтому они даже в бой не вступили, а сразу убежали, когда нас увидели. Скорее всего, вон к тому леску.

Сержант показал предположительное направление бегства фрицев, а я поинтересовался:

— Так вы их видели?

— Никак нет, товарищ капитан. Когда мы прибежали, тут уже никого не было. Только вроде звук машины слышался, но света фар видно не было, так что это, наверное, показалось…

— То есть ни вы, ни ваши люди своими глазами ничего не видели и лишь можете догадываться, как всё произошло?

— Так точно!

— А звук, который после стрельбы слышался, от легковушки был или как от грузовика?

Сержант нахмурил лоб, но толком ответить не смог: