Все закручено (ЛП)

Она полная противоположность мне. Тонкие распущенные рыжие волосы, груди размером с арбуз, торчащие в своей фальшивости. Она высокая, ростом с Дрю, даже без босоножек. Губы у нее красные и сочные, такие пухлые, что сама бы Анжелина Джоли позавидовала.

И эти пухлые красные губы двигаются поверх рта Дрю.

Хорошо целуются. Действительно хорошо, используют не только свои губы. А все свое тело — их языки, их руки, их бедра.

Дрю хорошо целуется.

Но мне никогда не доводилось понаблюдать за ним со стороны. Я никогда не видела, как он целует других. Потому что я всегда выступала со стороны получателя. Была целуемой.

Но сейчас все иначе.

Я стою там — потрясенная. Смотрю. И хотя это длится всего несколько секунд, кажется, будто целая вечность.

В аду.

Потом Дрю отстраняется. И словно он знал, что я все это время была там, его глаза мгновенно находят мои. У него тяжелый взгляд. Беспощадный.

А его голос такой холодный, как сталь у уличных ворот во время снежной бури.

— Посмотрите, кто вернулся домой.

Большинство женщин представляют, как они отреагируют, если застанут своего парня или мужа за изменой. Что они скажут. Насколько грубо.

Справедливо и негодующе.

Но когда это происходит на самом деле? Когда это не просто предположение? Все эти эмоции просто отсутствуют.

Внутри все онемелое.

Мертвое.

И мой голос не что иное, как шепчущее заикание.

— Что… что ты делаешь?

Дрю пожимает плечами.

— Просто немного веселюсь. Я подумал, почему только тебе одной можно?

Я слышу эти слова, но я не понимаю их. Я прищуриваю глаза, а голову чуть наклоняю в стороны, как сбитая с толку собака.

Дрю отступает от рыжей и делает глоток из бутылки. Он морщится, когда проглатывает.

— Ты, кажется, в замешательстве, Кейт. Я объясню. Первое правило лжи — это придумать надежное алиби. Видишь ли, прямо сейчас, Мэтью и Долорес в самолете на пути в Вегас. Мэтью несколько недель планировал эту поездку — сюрприз в качестве второго медового месяца. Так что я знаю, что сегодня днем все это было дерьмо. Мне просто надо было убедиться, ты действительно пойдешь на это. Так что я проследил за тобой. Спасибо GPS.

В прошлом году, женщина по имени Кейси Данкин пропала после прогулки с друзьями по городу. Это было во всех новостях. Полиция смогла проследить ее телефон в заброшенный склад в Бруклине, и хотя она была сильно избита, она все равно выжила. На следующий же день Дрю и я установили подобную программу себе на телефоны.

— Ты следил за мной?

Он проследил за мной до офиса Боб. Он знает, куда я ходила. Значит ли это …

— Да. Я знаю, где ты была. Я знаю все. Я, нахрен, видел тебя.

Он знает… Дрю знает, что я беременна.

И, очевидно, что он не в восторге.

Голос мой становится громче, когда я говорю, выигрывая время.

— Ты знаешь? — Я показываю на женщину, которая наблюдает за нами, словно мы ее собственная мыльная опера. — И это вот так ты реагируешь?

Дрю в замешательстве.

— Ты вообще меня знаешь, черт бы тебя побрал? Как ты думаешь, я бы отреагировал?

Я уже видела Дрю раздраженным до этого.

Безрассудным.

Разочарованным.

Это… жестоко.

Он спрашивает меня:

— Ты даже не собираешься этого отрицать? Заставить меня думать, что я в бреду?

На мгновение его лицо морщится. И он выглядит… страдающим, будто жертва пыток, которая вот-вот расколется.

— Ты даже не собираешься мне сказать, что я ошибаюсь, Кейт?

Он моргает, и мучительный взгляд исчезает. И я практически уверена, что я себе его придумала.

Попытка выдать желаемое за действительное.

Я складываю руки у себя на груди.

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой в присутствии зрителей.

Дрю упрямо сжимает челюсть.

— Ты собираешься это прервать?

Мои ноги, сами по себе, отступают от него назад.

А руки в защитном жесте падают на живот.

— Что?

Он повторяет свои слова, приходя в нетерпение от моего шока.

— Я сказала, ты собираешь с этим покончить, мать твою?

В политических взглядах, Дрю «за выбор». Несмотря на свое католическое воспитание, он уважает и любит женщин в своей семье намного сильнее, чтобы позволить какому-нибудь старику в Конгрессе США диктовать, что они могут или не могут делать со своим телом.

Но с эмоциональной точки зрения — моральной — я всегда думала, что он был «за жизнь», то есть против абортов. И тот факт, что он стоит здесь, и говорит мне избавиться от ребенка, нашего ребенка, просто… невыносим.

— У меня… у меня не было времени подумать об этом.

Он горько усмехается.

— Что ж, тебе лучше начать думать, потому что до тех пор, пока это твое маленькое неблагоразумие не уйдет со сцены? Я даже не хочу смотреть на тебя, не говоря уже о том, чтобы что-то обсуждать.

Его слова ударили по мне, как шквал ветра в холодный день. После которого нечем дышать.

Дрю не Джои Мартино.

Он хуже.

Потому что заставляет меня выбирать. Ставит мне ультиматум. Как это было с Билли.

Какого хрена, о чем он вообще думает — мое неблагоразумие? Как будто это допустила только я сама?

А потом я осознаю — его злость. Его мстительность. Все начинает обретать смысл.

— Ты думаешь, я это спланировала? Что я сделала это специально?