Все в мире поправимо…

И вышла из воды весенней
На берег моего стола.
Свела стыдливые колени
И робко руки подняла.

Я в красоту ее влюбляюсь,
Хотя из камня красота.
Моя любовь над ней – как аист
У опустевшего гнезда.

Но только с ней побуду рядом
За старым письменным столом,
Добрею мыслями и взглядом,
Смеюсь над глупостью и злом.

Ее улыбка неземная
И дорога мне и мила…
И Афродита это знает.
И не уходит от меня.

«Я каждую минуту берегу…»

Я каждую минуту берегу,
Чтобы успеть в своем призванье трудном
И злую правду высказать врагу,
И поделиться радостями с другом.

И чтобы ты услышала опять
Слова любви, которыми я полон…
Чтоб сохранила тайная тетрадь
Высоких строк нахлынувшие волны.

Я те слова впервые произнес
Осенней ночью, ставшей нам судьбою.
Где наше счастье, – как сиянье звезд…
Как океан, охваченный прибоем.

«Холмы в снегу…»

Холмы в снегу.
И город в снегопаде.
Иерусалим притих и побелел.
И столько снега навалило за день,
Что все мы оказались не у дел.

Не выйти, не проехать – мир в сугробах.
Мы переждем ненастье как-нибудь.
Но даже телик был в прогнозах робок,
Боясь хорошей вестью обмануть.

И только утром снег угомонился.
И тут же начал таять на глазах.
Сугроб вдали, как лодка возле пирса,
Спустился вниз на белых парусах.

Иерусалим

«Не замечаем, как уходят годы…»

Не замечаем, как уходят годы.
Спохватимся, когда они пройдут.
И все свои ошибки и невзгоды
Выносим мы на запоздалый суд.
И говорим: «Когда б не то да это, —
Иначе б жизнь мы прожили свою».
Но призывает совесть нас к ответу
В начале жизни, а не на краю.

«Стыдно быть причастным к воровству…»

Стыдно быть причастным к воровству.
К дележу, к подачкам и откатам.
Я себя считаю виноватым,
Что с ворьем в одной стране живу.

«Не уезжаю из России…»

Не уезжаю из России,
Не покидаю отчий дом,
Хотя чиновничье засилье
Переношу уже с трудом.
С трудом переношу их чванство,
Необразованность и лень.
Они себе сказали: «Властвуй!»
И этим заняты весь день.

«Когда-то в детстве я нырять был мастер…»

Когда-то в детстве я нырять был мастер.
О, как прекрасен этот миг,
Когда
До дна всю душу распахнувши настежь,
Меня в объятья прятала вода.
И надо мной смыкалась тишина.
И плыли где-то очертанья дна.

А как была волшебна глубина!
Безмолвна, вожделенна, холодна…
Мне все казалось необычным в ней —
Внезапность рыб, молчание камней.
И я любил врываться в этот мир,
Неясный, удивительный, как миф.

«Ты прожил счастливую жизнь…»

Ты прожил счастливую жизнь,
Потому что умел дружить
И не умел завидовать.
От выпадов лжи и зла
Одна защита была —
Поднять себя над обидами.

«Грядущее не помирить с минувшим…»