Все в мире поправимо…

Видел я омута… —
В них вода холодна,
И, как полдень, чиста,
И, как слезы, ясна.

А заглянешь им вглубь,
Растревожишь чуть-чуть, —
И поднимется разная нечисть со дна.
И воды уже нет —
Только черная муть.

Я смотрю в них с тревогой,
Смотрю неспроста,
Потому что я в людях
Встречал омута.

«Над столами шквал бездарных песен…»

Над столами шквал бездарных песен,
Где жюри притихшее сидит,
Веря, что родится новый Пресли
Иль Серебряников Леонид.

Замирает зал от песнопений.
И волна оваций – по рядам,
Будто написал стихи Есенин,
А мелодии – Бабаджанян.

Что с искусством происходит ныне,
Если пошлость вызвала восторг,
И у тех, кто глух к былым святыням,
И у тех, кто в этом знает толк.

«Лесть незаметно разрушает нас…»

Лесть незаметно разрушает нас,
Когда молчаньем мы ее встречаем.
И перед ней, не опуская глаз,
Уже стыда в себе не замечаем.

Нас незаметно разрушает лесть.
Льстецы нам воздвигают пьедесталы.
И нам туда не терпится залезть,
Как будто вправду мы иным и станем.

«Везли по улицам Москвы…»

Везли по улицам Москвы
Прах Неизвестного солдата.
Глазами скорби и любви
Смотрели вслед мы виновато.

И в те минуты вся страна
Прильнула горестно к экранам.
И ворвалась в сердца война, —
И к молодым, и к ветеранам.

Ко дням потерь и дням разлук
Нас память снова уносила.
И рядом с дедом плакал внук,
Еще всего понять не в силах.

«Двадцать лет власть говорит…»

Двадцать лет власть говорит,
Что надо
Жизнь переустроить для страны.
Чтобы с зарплатой
Полный был порядок.
И чтоб права забрали у шпаны.

Но годы мчат…
Жизнь мало изменилась.
Та ж нищета, бесправие и гнет.
Случится ль то, что не случилось?
Или народ опять напрасно ждет?

«Вхожу в магазин…»

Вхожу в магазин —
Всюду импорт.
Цена до небес,
Но бери…
Картофель для русских
Был вырыт
Не в Курске
И не в Твери.

А все, что страна создавала,
Растила своим землякам,
Теперь не имеет навара,
Чтоб лучше жилось чужакам.

«Мы живем среди надежд и страха…»

Мы живем среди надежд и страха,
Оттого, что войны и террор.
И Земля – как огненная плаха,
Над которой занесен топор.
Мы живем, как никогда не жили,
Горестно с отчаяньем борясь.
И в стране любимой, —
Как чужие,
Издали разглядываем власть.

«Мне по душе простецкие слова…»

Мне по душе простецкие слова —
«Мочить ублюдков и шпану в сортире…»
Но практика подчас была слаба
И потому порой не тех мочили.

«Никто не знает – в год какой…»