Все танки Первой Мировой. Том I

У командования танки по-прежнему не вызывали особого энтузиазма. Генерал-фельдмаршал Гинденбург, осмотревший в марте в Шарлеруа первые 10 машин, высказался весьма скептически: «Вероятно, они не принесут большой пользы, но так как они уже сделаны, то мы попробуем их применить». В предстоящем наступлении в вопросах прорыва обороны германское командование основной упор делало на внезапность атаки, наступательный порыв пехоты, использование автоматического оружия, огневую мощь артиллерии и тщательную организацию ее огня. В наставлении «Атака укрепленных позиций» о танках практически не говорилось. Правда, Ставка Главного командования издала инструкцию «Взаимодействие танков с пехотой», гласившую, между прочим: «Пехота и танки продвигаются независимо друг от друга… При движении с танками пехота не должна подходить к ним ближе 200 шагов, так как по танкам будет открыт артиллерийский огонь». Указание о «независимости» продвижения пехоты и танков — фактическое повторение ошибки британского командования в начале боевого применения британских танков. Как видно, германское командование не оценило опыт сражения у Камбрэ 20 ноября 1917 г., когда каждый британский танк сопровождал специально выделенный взвод пехоты. Одна из германских инструкций, впрочем, гласила: «Боевые машины являются оружием штурма, призванным помочь пехоте. По своему назначению они аналогичны батареям непосредственной поддержки пехоты. Подобно штурмовым частям пехоты, они должны направляться на узлы обороны противника, пулеметные гнезда и другие очаги сопротивления. Они должны разрушать заграждения и нарушать оборону, двигаясь во главе атаки, чтобы облегчить продвижение следующих за ними волн пехоты. Для достижения этого требуется улучшение взаимодействия штурмовых частей». Но формы этого взаимодействия еще предстояло выработать.

Схема организации танковых сил германского рейхсвера в 1918 г.

Танк А7V № 506 из состава 1-го «штурмового отделения» под командованием лейтенанта Фосса на полигоне близ Бёвиля во время совместного обучения с подразделениями 5-го штурмового батальона пехоты, начало февраля 1918 г. Пятый слева, в шинели и фуражке, — капитан Й. Фольмер. Танк — с артиллерийской установкой на «козлах» и ранним вариантом бронирования кожухов пулеметов, в однотонной окраске. Большинство членов экипажа — в рабочих комбинезонах и стальных шлемах, за исключением механиков и водителя, использующих защитные «шоферские» шлемы.

При подготовке 1-го и 2-го «штурмовых отделений» в Бевиле они прошли совместную тренировку с пехотными штурмовыми отрядами. Так, 1-е отделение в феврале 1918 г. проходило совместное обучение с полубатальоном 5-го штурмового батальона. Уже 1 февраля 1918 г. танкистам вместе с пехотинцами-штурмовиками устроили смотр. За обучением танкистов наблюдал и капитан Й. Фольмер. 25 февраля 1918 г. здесь в присутствии генерала Людендорфа танки A7V № 505 и № 506 из 1-го «штурмового отделения» приняли участие в учениях по отработке атаки укрепленной полосы обороны совместно с бойцами 5-го штурмового батальона. Танки преодолели ряды колючей проволоки, снарядные воронки, сломали кирпичную стену, преодолели траншею шириной 2 м, но застряли в следующей траншее шириной 3 м.

Если не считать преодоления рвов и траншей, ходовые возможности танков A7V вполне позволяли им поддерживать в бою действия штурмовых групп, составленных из специально обученных пехотинцев и саперов. К примеру, командир 5-го штурмового батальона капитан Вилли Pop — ветеран «штурмовых» частей рейхсвера, отличившийся еще под Верденом в 1916 г., — признал, что танки при всех их недостатках могут сыграть важную роль на подходящей для их действий местности. Уже в августе 1918 г. танк № 560 проходил учения совместно с 6-м Баварским штурмовым батальоном. Много позже сочетание тактики штурмовых групп с танковыми подразделениями (плюс, конечно, радиосвязь и взаимодействие с артиллерией и авиацией) дало существенные преимущества уже германскому вермахту.