Все тайны Третьего Рейха

Гораздо разумнее, сетовал он, было бы развивать другую программу, не столь масштабную и более дешевую, — производство ракет «земля — воздух», которые могли догонять «бомбардировщики противника на высоте до 15 километров и обрушивать на них 300 кг взрывчатки». Однако… Гитлер хотел свою суперракету, и не беда, если чудовище способно нести всего 24 тонны взрывчатки — бомбовый груз налета всего шести «летающих крепостей»! Ракета потребовала сосредоточения всех сил разработчиков и создания специального полигона на острове Пенемюнде.

Через много лет Шпеер и сам недоумевал, почему поддался убеждению фюрера. Уж если, говорил он, мы оказались способными производить по 900 ракет в месяц, то уж явно могли бы производить гораздо больше намного более нужных ракет в совокупности с реактивными истребителями! Но Гитлер хотел свою Фау.

За Фау-2 последовали Фау-3 и Фау-4. Проектом руководил молодой конструктор Вернер фон Браун. Вернеру было 28 лет, он обожал ракеты и мечтал вовсе не о войне, а о полетах в космос. Война оказалась подходящим местом для первых шагов его космической программы. Шпееру нередко приходилось инспектировать базу Пенемюнде, где располагался испытательный ракетный полигон Рейха. И он испытывал к Брауну и его коллегам самые теплые чувства.

«Я был просто захвачен тем, что я увидел здесь еще в 1939 г. в виде первых набросков, — вспоминает он, — это было как планирование чуда. Эти технари с их фантастическими картинами будущего, эти романтики с их расчетами производили на меня при каждом моем их посещении совершенно особое впечатление, и как-то незаметно для себя я почувствовал, что они мне сродни. Это чувство уже сразу прошло проверку делом, когда поздней осенью 1939 г. Гитлер вычеркнул этот проект вообще из всяких категорий срочности, тем самым автоматически отпадали кадровые возможности и поставки материалов. По доверительному соглашению с Управлением вооружений сухопутных сил я, не имея на то формального разрешения, продолжал, тем не менее, строить пенемюндские сооружения — непокорность, которую тогда, вероятно, я один мог себе позволить».

И вот настал день, когда ракета фон Брауна из чертежей превратилась в реальность. Создатели ракеты собрались на испытательном полигоне и наблюдали за происходящим. «Легкий дымок говорил о том, что емкости горючего уже заправлены. В пусковую секунду, сначала как бы нехотя, а затем с нарастающим рокотом рвущего оковы гиганта ракета медленно отделилась от основания, на какую-то долю секунды, казалось, замерла на огненном столбе, чтобы затем с протяжным воем скрыться в низких облаках. Вернер фон Браун сиял во все лицо. Я же был просто потрясен этим техническим чудом — его точностью, опровержением на моих глазах привычного закона тяготения — без всякой механической тяги вертикально в небо вознеслись 13 тонн груза! Специалисты принялись объяснять нам, на каком расстоянии сейчас должен находиться снаряд, когда через полторы минуты послышался стремительно нарастающий вой, и ракета упала где-то неподалеку. Мы окаменели, взрыв ухнул примерно в километре от нас. Как мы узнали позднее, отказало управление. Но создатели ракеты были удовлетворены, потому что удалось разрешить самую сложную проблему — отрыв от земли. Гитлер же и впредь сохранял „сильнейшие сомнения“ относительно самой возможности прицельного управления ракетой. 14 октября 1942 г. я мог доложить ему, что его сомнения рассеяны: вторая ракета успешно пролетела по намеченной траектории 190 км и с отклонением в четыре километра упала в заданном районе. Впервые продукт человеческого изобретательского духа на высоте чуть более 100 километров провел бороздку по мировому пространству. Это казалось шагом навстречу самым смелым мечтам. Теперь уже и Гитлер проявил живой интерес, но по своему обыкновению сразу же резко завысил свои пожелания. Он потребовал, чтобы первый одновременный залп был бы дан „не менее чем пятью тысячами ракет“».

В ноябре 1943 года с Пенемюнде провели запуск ракет в сторону Польши. Жителей специально не предупредили, поэтому жертвы были значительными. Зато начальник Вернера фон Брауна Дорнбергер воскликнул с воодушевлением: «Мы вторглись в космос нашей ракетой и впервые доказали, что ракетная тяга годится для космического путешествия… но, пока продолжается война, нашей главной задачей может быть только быстрое совершенствование ракеты как оружия». Пенемюндский проект Гитлер сразу окрестил А-4 и теперь требовал, чтобы проект стал приоритетным. «Я уже собирался подписывать программу по танкам, — сказал он, — а теперь вот что — пройдитесь по тексту и уравняйте по категории срочности А-4 с производством танков».

Армии это решение обошлось дорого.