Все тайны Третьего Рейха

Американский следователь Джексон пытался «пришить» ему дело о поджоге рейхстага и последовавших затем арестах «красных». «Мне не известно ни одного случая, — отвечал Геринг, — чтобы хоть один человек был убит из-за пожара здания рейхстага, кроме осужденного имперским судом действительного поджигателя ван дер Люббе. Двое других подсудимых были оправданы. По ошибке был привлечен к суду не г-н Тельман, как недавно думали, а депутат от коммунистов Торглер. Его оправдали, так же как и болгарина Димитрова. В связи с пожаром рейхстага арестов было произведено относительно мало. Аресты, которые вы относите за счет пожара рейхстага, в действительности были направлены против коммунистических деятелей. Я часто об этом говорил и подчеркиваю еще раз, что аресты производились совершенно независимо от этого пожара. Пожар только ускорил их арест, сорвал так тщательно подготовлявшееся мероприятие, благодаря чему ряду функционеров удалось вовремя скрыться…Я еще раз подчеркиваю, что решение об этих арестах было принято задолго до этого. Однако решение о немедленном выполнении арестов последовало в эту ночь. Мне было бы выгодней подождать несколько дней, как было предусмотрено, и тогда от меня не ускользнули бы несколько важных партийных руководителей».

«Кто был Карл Эрнст? Кто такой Хелльдорф? А кто такой Хейнес?» — спрашивал Джексон. Геринг спокойно давал ответ. «Вам известно — не так ли, — допытывался Джексон, — что Эрнст сделал заявление, сознаваясь, что эти трое подожгли рейхстаг и что вы и Геббельс планировали этот поджог и предоставили им воспламеняющиеся составы — жидкий фосфор и керосин, — которые положили для них в подземный ход, ведший из вашего дома в здание рейхстага. Вам известно о таком заявлении, не так ли?» Геринг пожимал плечами, что не знает никакого Эрнста. Джексон наседает: «Но из вашего дома в рейхстаг вел специальный ход. Не правда ли?» Геринг соглашается: «С одной стороны улицы стоит здание рейхстага, напротив — дворец имперского президента. Между обоими зданиями имеется ход, по которому доставлялся кокс для центрального отопления».

Тут следователь торжественно приводит показания свидетелей, которым якобы он хвалился, что поджог рейхстага — дело его рук. На это Геринг только презрительно замечает, что ничего подобного не говорил, а свидетели врут. Проиграв с рейхстагом, следователь пытается «поймать» Геринга на подготовке четырехлетнего плана — то есть переводе промышленности Германии на военные рельсы и даже предъявляет ему письмо. Геринг соглашается: конечно, писал, не мог не утверждать, что подготовит, ведь Гитлер его назначит претворить план, как же иначе? Джексон утверждает, что и личные предприятия Геринга нужно рассматривать как вклад к подготовке войны. «Это неправильно, — возмущается Геринг. — Предприятия „Герман Геринг“ занимались исключительно вопросами разработки германских железных руд в районе Зальцгиттер в Верхнем Пфальце и после аншлюса — разработкой железных руд в Австрии. Предприятия „Герман Геринг“ первоначально занимались созданием различных сооружений и предприятий по добыче руды и подготовкой горных предприятий по обработке железной руды. Только значительно позднее появились сталелитейные и вальцовочные заводы, то есть промышленность».

«Предприятия „Герман Геринг“ входили как составная часть в четырехлетний план? Разве не так?» — наседает Джексон. «Так, — соглашается Геринг, — но концерн „Герман Геринг“ вначале не имел своих предприятий вооружения, он занимался, как я уже подчеркивал, добычей сырья и получением стали».

И второй пункт обвинения рассыпается в прах!

Джексон начинает сердиться: так что же, переспрашивает он, Гитлер сам все решения принимал? «Да, правильно. Для этого он и был фюрером», — отвечает Геринг. Джексон задает один за другим наводящие вопросы, какие должности Геринг занимал и кто был более всего приближенным к фюреру. Тут Геринг негодует: «Ближайшим сотрудником фюрера был, как я уже сказал, в первую очередь я». Но на вопрос, кто принимал решения, снова отвечает — фюрер. И с этим обвинением у следователя ничего не получается.

Не получается этого и у сменившего Джексона советского следователя Руденко: ни с планом «Барбаросса», ни с планами раздела СССР, ни с отъемом продовольствия на оккупированных территориях, ни даже с использованием рабского труда. Теперь не выдерживает Руденко. «Вы не отрицаете, что это было рабство?» — «Рабство я отрицаю. Принудительный труд, само собой разумеется, частично использовался», — парирует Геринг.