Все совпаденья не случайны

– Подожди! Из-за того, что я тебя прождала целое утро, а ты ходила неизвестно где, у меня сейчас нет времени тебя выслушать. Опаздываю я! Хорошо, что ты вообще меня застала. Ну, что ты теребишь сумку, будто деть некуда?

Она взяла из рук Эльзы сумочку и поставила на подоконник.

– Я… – снова попыталась заговорить Эльза.

– Все потом! Сиди и жди меня. Скоро вернусь, и тогда все расскажешь. На звонки не реагируй, никому дверь не открывай. Никто не знает, что я здесь, так что трубку тоже можешь с чистой совестью не снимать. Чай, кофе на кухне, там же есть немного колбасы и сыр. Вернусь – поедим нормально, принесу чего-нибудь готового. Я за анализами дочки в поликлинику.

– Гриша! – попробовала остановить ее Эльза, но дверь уже закрылась, хозяйка умчалась.

Эльза уныло поплелась на кухню, заглянула в кухонный шкафчик и машинально переставила несколько баночек. Потом достала растворимый кофе, зачем-то открыла и, понюхав, сунула обратно на полку. Чай нашелся в металлической зеленой банке с плотно прилегающей крышкой. Эльза подковырнула ее ножом и, встряхнув заварку, полюбовалась плотно скатанными комочками чайных листьев. Затем прикоснулась кончиками пальцев к пластиковому боку чайника и нажала на кнопку: теплый, но все же стоит подогреть, иначе чай не заварится. И тут в дверь позвонили. Эльза нерешительно оглянулась, помня, что Гриша сказала никому не открывать, но из прихожей уже доносился нетерпеливый стук. Обычно так барабанят, когда очень торопятся, но никак не могут найти в сумке ключи.

– Вот капустная голова, видно, что-то забыла, – обрадовалась Эльза, которой очень не хотелось оставаться одной, и даже короткое возвращение подруги было приятно. Она так и пошла открывать с банкой чая в одной руке и крышкой от нее в другой…

Вернувшись вскоре, Агриппина обнаружила рассыпанную по всему коридору заварку, пустую квартиру и Эльзину сумочку на окне.

Вспомнив, как все случилось, Эльза болезненно поморщилась.

Тогда она только успела повернуть ключ, как дверь с силой распахнулась, ударив ее по руке. Вслед за тем последовала пощечина, сбившая с ног, и пара пинков ногой по ребрам.

– Будешь молчать – будешь жить, – прошипел, склоняясь к самому ее лицу, недавний похититель.

Затем он рывком поставил ее на ноги и ткнул пистолетом в шею.

– Чего вы хотите от меня? – Эльза пыталась сохранить самообладание, но губы ее затряслись, а из глаз брызнули слезы. Стало так страшно, как бывает только в детстве, когда темная комната кажется полной жутких монстров, готовых накинуться и растерзать.

Но этот, в отличие от вымышленных уродов, был самым настоящим. Его белесые, с черными точками-зрачками глаза смотрели пристально и зло, и в их холодной глубине не было места состраданию. Эльза пошевелилась, и он сильнее стиснул пальцами ее запястье, а дуло пистолета вдавилось в кожу, причиняя боль.

– А теперь тихо и спокойно спускаемся вниз! – Пистолет съехал по спине и уперся в ребро, не давая забыть, что в любой момент можно отправиться на небеса. – И улыбайся, улыбайся!

Эльза выдавила из себя вымученную улыбку и на подгибающихся ногах засеменила вниз по лестнице, подталкиваемая своим палачом.

Странно, что она сразу не умерла от ужаса, а ведь с детства была трусихой. Сейчас, после нескольких суток сидения в темнице, страх совсем прошел, и обо всем случившемся она думала с холодной отрешенностью. Даже собственная смерть не пугала ее, оставляя равнодушной. Конечно же, похититель убьет ее, иначе не вел бы себя так откровенно: и дороги не попытался скрыть, когда вез за город, и лицо его она уже хорошо разглядела.

Эльза зябко поежилась и подтянула колени к подбородку. Жесткая лежанка под ней тихо скрипнула. Судя по тому, что пропало чувство голода, она в заточении не меньше трех дней. Когда-то ей приходилось пробовать голодную диету, она ничего не ела и пила только минеральную и талую воду. Сначала есть хотелось отчаянно, но через два дня голод стал стихать, в теле появилась легкость, голова просветлела, и невесть откуда появилась бездна энергии.

То состояние легкости и вдохновения Эльза вспоминала с удовольствием, именно тогда она написала одну из самых любимых своих картин, но сейчас вынужденный отказ от пищи давался тяжело. Французы говорят, что смерть от голода легче, чем от некачественной пищи. Каждый раз, когда она просыпалась, на маленьком столике перед дверью появлялась неказистая еда, но Эльза не решалась ее есть. Кто знает, кто ее готовит и как. И, главное, не отравлена ли. Правда, когда жажда стала невыносимой, она перестала отказываться от воды, выпивая всю, что ей приносили, без остатка.