Всё равно мы будем

Крепко держа мягкую узкую ладонь новой ученицы, он размеренно и плавно вел ее вперед, в то же время внимательно глядя, как двигаются пары по кругу.

Яркой зрелой брюнетке в узких черных брючках достался в партнеры сутулый юноша лет двадцати пяти. Он тоже, как сыпью, периодически покрывался красными пятнами, став второй жертвой заразного танго-вируса, и дрожащей рукой бесконечно поправлял очки. «Наверное, айтишник», – вяло подумал Лео. Ему бы хотелось сосредоточиться на своих ощущениях, покатать во рту нежданную сладость, но работа требовала внимания.

К паре брюнетка-айтишник подплыла Анжела, и юноша совсем затрепетал.

– Постарайся слушать музыку, – сказала она напевно и приобняла его за плечо. Айтишник в полуобморочном состоянии машинально кивнул, не зная, куда спрятать глаза. – На сильную долю ты уже должен перенести вес. Что такое сильная доля, знаешь?

Молодой человек ошарашенно посмотрел на Анжелу и криво усмехнулся. Она взяла его за руку и сделала несколько шагов. Брюнетка, оставшись в одиночестве, внимательным взором следила за парами Лео-бледнолицая и Сашка-дама-профессор с лицом в красный горошек.

Лео с партнершей прошли целый круг, и ему показалось, что за это время они перенеслись в иное измерение, покатались на карусели, покачались в гамаке. Вспомнилось, как в детстве взлетал он на качелях, вверх, вверх, и небо было так близко, и свобода смеялась ему прямо в ухо. Никаких особых чувств, напоминающих влюбленность, даже отдаленно, Лео не испытывал – ни трепета, ни вожделения. Ему просто было хорошо с этой женщиной, свободно, легко, как с самим собой. Он давно не был собой. Маски, которые он носил не снимая, срослись с ним и стали настолько привычными, что и он сам уже не помнил своего истинного лица. А вот сейчас ему вдруг захотелось их снять. Все.

– Спасибо, – он резко остановился. – Девушки, переходим. – И с сожалением отпустил ее руку.

Сделал несколько шагов и внезапно почувствовал какую-то тоску, почти ностальгию, как будто его выгнали из родного дома, уютного и теплого, где он ощущал себя в полной безопасности.

Анжела перехватила его беспомощный взгляд. И, увидев ее призывные глаза, Лео провалился в тяжелую мутную тьму, из которой выскочило одно неприятное воспоминание.

Глава 6

Матрица не скажет тебе, кто ты есть.

 («Матрица», 1999)

Виски сдавило и во рту пересохло, как в тот августовский вечер три недели назад, когда они с Анжелой и Сашкой накурились в баре.

Вспомнилось, что настроение у него было ни к черту, он сидел, потягивая виски и мрачно рассматривая уродливый дизайн. Лео не любил китч. От сочетания красного и фиолетового у него сводило зубы. Анжела сидела рядом довольная. Ей все нравилось – место было модное, и она, пройдясь до туалета и обратно, словила несколько восхищенных мужских взглядов и прицокиваний языком. Она уже допила мартини, когда нарисовался загадочный Сашка, что-то держа в кулаке.

– Давайте, ребята, за встречу!

– За какую встречу, ты ж у нас с утра до ночи перед носом мотыляешься! —притворно возмутилась Анжела, смягчая эмоции мягким белорусским выговором.

– Ух, Анжелка, была бы моя воля, я бы с тобой и ночью бы помотылялся, но боюсь, что твой царь зверей меня на клочки порвет.

Лео хмуро улыбнулся.

Сашка протянул ему скрученную сигарету. Ерунду какую-то предложил, так, по лайту, обычно не торкало его, только на ха-ха пробивало. А тут затягивается, и ничего. Еще затяжка – опять ничего. Эти двое уже заливаются. У Анжелы глаза блестят, как у кошки, зрачки то сужаются, то расширяются. Она встала и принялась томно танцевать прямо рядом со столиком. Голову запрокинула, руками в воздухе рисует какие-то фигуры кудрявые. А его не торкает. Он еще. И еще. А потом, когда уже собрались уходить, он попытался встать и понял, что ноги его не держат. Что он как будто отдельно от тела и не может в него попасть. Ему стало страшно. Стены бросались на него кровавыми пятнами. Его затошнило, и он плюхнулся обратно на стул. Стены сдвигались, зажимая его на крохотном островке стула, и алого становилось все больше.

– Что, Лео, здесь ночевать будем? – игриво спросила Анжела. Светлые волосы развевались в танце. Она подошла, приобняла его за шею.

– Хочешь десертика? Тирамису? У меня осталось.

Он испугался, что она его сейчас задушит. Откинулся назад, но слова не шли, одно невнятное мычание. Он только и смог, что отрицательно покачать головой.

Видимо, выражение его лица показалось ей забавным. Она засмеялась.

– Ну давай, открой ротик! – Она, будто вспомнив что-то, засмеялась еще громче. – Открой. А-а-а…

Он послушно открыл рот и увидел, как к нему из воздуха подлетела ложка с чем-то желто-коричневым. Он напрягся изо всех сил, чтобы поймать эту ложку ртом, но промахнулся. Торт упал на пол. Анжела снова засмеялась.

– Ну ты вообще… дошел до ручки. Это виски на тебя так? Айда домой. А то как я тебя потащу? Сашка, поможешь мне? – она снова обняла Лео за шею.