Все равно будешь моей

– Ты называешь весельем перемену подгузников?

Кристофер погладил ребенка по макушке.

– По-моему, Эмори, твоя мама оскорбила тебя.

Элеонора улыбнулась:

– Вовсе нет. Просто с детьми не всегда легко.

– О, поверь мне, мама жонглировала семью парнями и работой.

– Очень мило с ее стороны выказать мне такое участие. С удовольствием приму ее предложение.

Кристофер вопросительно уставился на нее.

– Что? В чем дело? – спросила Элеонора.

– Ничего, просто я уже составил в голове целую тираду, цель которой – убедить тебя.

– Тебя расстроило, что я так быстро уступила?

Он поцеловал ее в висок.

– Мне нравится, что ты становишься такой уступчивой.

Они поцеловались в губы.

– Побудь с ним, пока я приму душ.

Кристофер вздохнул украдкой. Ему страшно хотелось присоединиться к ней.

– Конечно. Давай мне парня.

Часом позже они выдвинулись в путь. Мейв уехала с Эмори, сумкой и подробными многочисленными инструкциями, которыми ее снабдила Элеонора. Женщина была в восторге от компании розовощекого Эмори.

Кристофер направил машину в противоположном направлении, и вскоре они выбрались на узкую дорогу, по которой последний раз он ездил подростком на велосипеде. Элеонора с улыбкой рассматривала деревья.

– Все так, как я помню.

За поворотом возникло озеро. Водная поверхность была гладкой, зеркальной, в ней отражалось небо. На берегах, опустив ветви в воду, стояли плакучие ивы.

Они вышли, осматриваясь. Элеонора хмурилась.

– Мне не нравится блуждать по воде, не зная, на что могу наткнуться.

– Тогда оставь тенниски.

Он уже был в плавках, оставалось снять футболку.

На Элеоноре было легкое светлое платье и, по всей видимости, под ним купальник.

– Так я и сделаю.

Он потянул ее за волосы, забранные в хвост.

– Думаю, у меня не получится убедить тебя поплавать нагишом?

Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза.

– Э, нет. Думаю, нет.

– Тоска!

Он достал из багажника полотенца и небольшой холодильник с едой, обернулся и увидел Элеонору в бикини. Кристофер выронил холодильник, тот опустился аккурат на ногу. Пока он прыгал на здоровой ноге, Элеонора заливисто смеялась. Только теперь он понял, как сильно ему не хватало ее смеха. Она влюблена в жизнь, хотя та почему-то не отвечала ей взаимностью последние десять лет.

Он, как мог, пытался скрыть возбуждение, однако оставил все попытки.

– Ну что, идем?

– Скажи-ка мне, Кристофер, мы хотя бы имеем право находиться здесь?

Он приложил руку к сердцу.

– Я бы никогда не солгал тебе. Мы забрались на частную территорию.

Она широко улыбнулась:

– То, что доктор прописал!

Рука об руку они зашли в воду. Элеонора вздрагивала, пока прохладная вода поднималась все выше и выше к бедрам. Когда же они оказались по шею в воде, Кристофер принялся нарезать вокруг нее круги.

– Ну что, так и останешься стоять на месте?

Она прищурилась.

– Мне нужно акклиматизироваться.

– Трусишка! – Он брызнул ей в лицо. – Элеонора, да ты трусишка!

Она метнула в него недовольный взгляд:

– Вовсе нет! Я же здесь, в конце концов.

Они говорили о воде и плавании, а Кристофер думал лишь о том, почему Элеонора отдала ему свое тело, оставив при себе секреты.

– Да, здесь. Иди ко мне.

Он привлек ее к себе. На середине пруда они почти не доставали дна, но Кристофер был отменным пловцом и легко держал на поверхности их обоих.

Она обвила его шею руками. Ее лицо было так близко, что он, казалось, мог сосчитать все веснушки, видел едва заметный шрам на подбородке, который она заработала, упав с велосипеда в пятом классе. Ему страшно хотелось поцеловать его.

Она опустила голову ему на плечо, и он почувствовал, что окончательно и бесповоротно пал перед этой женщиной. Снова.

– Это была прекрасная идея. Вода смывает грязь не только с тела, но и с души.

– Тебе все еще плохо?

– Нет. Легче. Но жизнь так и осталась непростой.

– Да, все не так, как в детстве.

– Точно.

Он хотел, чтобы Элеонора поведала ему свои тайны, хотя и не был готов к этому.

– Мне нужно тебе кое в чем признаться.

Элеонора прижималась к нему грудью, и было трудно сосредоточиться.

Она вздохнула:

– У тебя такой серьезный голос. Ты где-то закопал тело?

– У тебя гадкое воображение. Разве я делился с тобой подобным?

Она усмехнулась:

– Может быть.

– Нет никакого тела.

Вероятно, с ним просто случился солнечный удар.

Или опьянила близость Элеоноры. Она так льнула к нему, словно не хотела отпускать. Ему хотелось обнять ее, но он не мог перестать грести.

– Ты очень таинственный.

– Это не такой уж большой секрет. Но когда ты попросила помочь Кирби… Словом…

Она подняла лицо. Их губы почти соприкасались.

– Что такое?

– Просто ты сказала, что я научился жить со своей травмой. Но это не так. Я все еще злюсь.

– Но твоя семья говорит другое.

– Я – хороший актер. И слишком горд, чтобы выслушивать соболезнования.

– Кристофер, я и не представляла.

– Лыжи – единственное, чего я хотел. И да, я был заносчив. Знал, что стану лучшим. – Даже теперь он чувствовал ком в горле. – Я не мог поверить в то, что больше не смогу соревноваться, и хотел умереть.

– А потом мы с Кирби уехали. – В ее глазах отражалась боль.