Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

— Наши мысли? — переспросил Зальцман. Он оглянулся на Оливера и Маглио. Неужели у кого-то из них нездоровая психика? А может, у него самого? Он тут же отбросил эту мысль: перед полетом они прошли тщательное обследование на вменяемость и психическую устойчивость. Нездоровые люди не проникли бы в экипаж.

Туземец терял силы на глазах, но уловил мысль.

— Нет, — подумал он. — Все ваши мысли. И те, что позади, тоже.

Позади? Что это значит? Зальцман задумался, не сводя глаз с задыхающегося туземца.

— Вы чудовища, — пришла слабеющая мысль туземца. — То, что в ваших головах, отвратительно. Твари, поедающие глаза… это ужасно… и другие…

— Космические байки! — ахнул Оливер. — Ты неправильно нас понял, друг. Это не более чем…

— Нет! — рассердился туземец. — Не эти, другие. Те, что позади! Ужасы в ночи. То, о чем вы сами не думаете, потому что иначе они бы свели вас с ума и убили. Истекающий кровью лес!

Зальцман уже догадался, о чем говорит туземец, но не хотел в это верить. Да только выбора не осталось.

— Он имеет в виду наше подсознание, — медленно проговорил он.

— Да, — пришла мысль туземца. — Это правильно. Вещи, о которых вы не позволяете себе думать, потому что они отвратительны. А вот мы… мы не можем не думать о них, когда вы близко.

Он хотел сказать что-то еще, но тут он перестал себя контролировать. Мгновение ничего не происходило. А потом на землян обрушился мощный поток из обрывков безумных мыслей. Тут были все монстры Маглио, вылезающие с визгом и клекотом из безумного сознания. Покрытые черно-оранжевой чешуей юфанги. Орды захватчиков Оливера, прокладывающие путь через кровоточащий лес из сна Зальцмана и ведомые безликой тварью, захлебывающейся от ненависти ко всему живому. А следом из глубин сознания выползали огромные осклизлые существа, воплотившие в себе все опасения и страхи мальчишек, растущих на кишащей суевериями Земле. Чудовища, которые прячутся в безлюдных ночных переулках, жуткие создания, которые ухмыляются из-за дверок шкафа, когда родители спят. А за ними, из самой глубины детской памяти, подслеповато косясь…

Земляне бежали, всхлипывая и спотыкаясь. И до самого скутера их преследовало безумие. Маглио сорвал маленький корабль с места и бросил вверх, не дожидаясь, пока Оливер полностью заберется в люк. Зальцману пришлось затаскивать его внутрь, когда скутер уже с ревом набирал высоту.

Долгое время казалось, что Оливер и не думает выходить из прострации. Он не разговаривал и не двигался, уставясь в одну точку невидящим взглядом. Зальцман не очень-то разбирался в психиатрии, поэтому испробовал народное средство: плеснул инженеру в лицо воды из чашки и хлопнул ладонью по спине. Грубая шоковая терапия сработала.

— Ну, ты как? — спросил Зальцман.

— Они не могли подпустить нас к себе, — проговорил Оливер тусклым голосом. — Не могли вынести ужасные мысли из закоулков нашей памяти. — Он поднялся на ноги, опираясь на руку Зальцмана. — Даже звери не могли вытерпеть наше присутствие.

— Постарайся забыть об этом, — посоветовал Зальцман. — Мы не виноваты.

— Только представьте, — продолжал Оливер тем же тусклым голосом. — Мимолетного отражения нашего подсознания было достаточно, чтобы сделать нас невменяемыми. А они воспринимали его в полном объеме.

— Забудь об этом.

— Я противен самому себе!

— Да заткнись ты! — крикнул Маглио.

Бортинженер еще некоторое время смотрел в пустоту, потом попробовал улыбнуться. Маглио насвистывал что-то немелодичное, пока они готовились к старту.

— Шеф, поищем другую звезду класса G и другую планету?

— А надо ли? — вздохнул Зальцман.

Раса воинов

Кто виноват, они так и не выяснили. Фаня съязвил, что если бы Донни имел не только комплекцию, но и хотя бы интеллект быка, то не забыл бы проверить топливные баки. Донни был в два раза крупнее Фани, но думал в сто раз медленнее: на быстрый обмен колкостями у него не хватало смекалки. Поразмыслив, он заявил, что, скорее всего, это огромный нос Фани загородил датчик топлива и помешал ему правильно считать показания.

До Тетиса оставалось двадцать световых лет, а трансформаторного топлива в аварийном баке — кот наплакал.

— Ладно, — сказал Фаня чуть погодя. — Что сделано, то сделано. Выжмем еще три световых года из остатков топлива, а потом переключимся на атомные двигатели. Дай-ка «Путеводитель по галактике», если не забыл и его тоже.

Донни вытащил из шкафа объемистую книгу, и они приступили к ее изучению.