Все против попаданки (СИ)

Тон у нее был добрый-добрый. Доза алкоголя на нее действовала как успокоительное, но в чем я не сомневалась, так это в том, что это не пустая угроза. 

— Закончите здесь все, сестра, после явитесь ко мне, — приказала я, и сестра Аннунциата величаво склонилась. — Я буду у себя в кабинете. А вы, — кивнула я женщинам, согласившимся на работу с детьми, — идите сейчас же к сестре Анне. Я приду вечером.

То, что все это время у меня не было маковой росинки во рту, я поняла, только когда в своем кабинете увидела на столе прикрытые чистой льняной салфеткой кувшин и резной деревянный поднос. Я подошла, сдернула салфетку. Кормили монахинь намного лучше, хотя по виду и жирное мясо, и крупа были точно такими же. Я понюхала содержимое кувшина — молоко, потом поискала, куда поставили стакан с водой. Не совсем это было стаканом в привычном понимании, скорее глиняная крохотная крынка, но вода слабо светилась. Я тут же вспомнила про камни — да, вон они, несколько штук в стене, но сейчас не дают явного света, что будет вечером, когда начнет смеркаться? Я посмотрела в окно: охотник бродил по святому саду, периодически наклонялся и что-то делал. Наверное, приводил в порядок загадочные глифы.

Я в самом деле очень проголодалась, но и дела не ждали. Молоко и хлеб — потому что мясо на мой вкус показалось отвратительным, жестким и несоленым: куски жира, кое-где отмеченные переваренными волокнами. Но молоко и хлеб искупали все, пусть я понимала, что пища эта не сытная и не питательная. Я вытащила из ящика все бумаги, которые у меня были, и принялась изучать их уже внимательнее.

Меня интересовало снабжение монастыря. Сколько тут монахинь? Намного больше, чем я успела увидеть, но мне попался расчет, и я сразу узнала «собственную» руку. Четырнадцать монахинь, и еды больше, намного больше, чем требовалось для них, так что я на обороте какого-то ненужного уже договора быстро пересчитала весь рацион. Мясо детям нужнее — из него можно варить сытный бульон, и тогда наплевать, что оно противно-жирное, так хватит не только на кров, но и на монахинь, и на вкус суп должен быть приятнее. Аскетизм аскетизмом, но пища дарована нам свыше, и вкушая ее, мы должны благодарить Лучезарную, всплыла в памяти не то притча, не то проповедь. Стало быть, нет никакого греха в том, чтобы вкушать дар с наслаждением.

Здесь нет соли, а если есть, то баснословно дорогая, подумала я и записала: «пожертвования». Жертвуют во все времена и все, от нищего до олигарха, как правило, неохотно, редкие исключения — случаи, опять же достойные вывода за рамки статистики. Но принуждение — инструмент, который тоже всегда работает. Не со всеми, но с большинством, и если найти верный подход — дадут, причем так, чтобы демонстративно показать остальным, как много они внесли лепты. Своеобразное бахвальство, но мне это и нужно. Дух соревновательности, не все хвастаться шмотками, а смартфонов тут нет.

Сложнее с тем, чтобы на кухне следовали моей рецептуре. Но стоит ли отдавать монашескую еду готовить насельницам? Подумав, я решила, что нет. Монахиням готовят отдельно и так и должно быть дальше. Детей много, придется залезать в оба погреба, но это до тех пор, пока я не вытрясу деньги из местных жителей.

Белье, одежда — вот что самое дорогое, — одеяла, мебель, игрушки, книги. Здесь вряд ли есть что-то кроме религиозных книг, но это и замечательно. Ремонт. Я отложила перо и задумалась. Ведь ремонт будут делать приглашенные мной крестьяне, и не выйдет ли хуже с учетом того, что мне рассказал охотник? 

Или, наоборот, выйдет лучше, все решится само собой? Не отправила ли я оборотницу туда, где она сможет внаглую разгуляться? 

Я взяла чистую бумагу — ее приходилось беречь, использовать очень разумно — и написала для матери-настоятельницы все, что я хотела сделать с чадолюбивым кровом. Только касаемо материальных затрат, и хотя я уже понимала, что ничем фактически не ограничена, так же догадывалась, точнее, вспоминала, что я обязана поставить мать-настоятельницу в известность, и на что необходимо испросить разрешение, так это на место для прогулок на свежем воздухе.

На секунду я задержала перо над бумагой — стоит сперва собрать пожертвования, и лишь тогда?.. Нет, покачала я головой, ремонт потребует не только денег, но и времени. Рисковать здоровьем детей я не собиралась. Заодно я спросила, куда можно переселить детей на время ремонта, но, подумав, аккуратно оторвала этот край листа. Где-то что-то внутри меня возражало против посвящения матери-настоятельницы в такие подробности, и я, не находя объяснения рационального, предпочла прислушаться к голосу в голове. Решу этот вопрос сама, без участия кого бы то ни было.

Дожила, подумала я с кривоватой улыбкой, до момента, когда признаю право голоса за голосом в голове. Но если это мой единственный выход?.. 

Глава одиннадцатая