Все пропавшие девушки

– Ты ее не сбивала, Ник. Ей, как всегда, вздумалось позабавиться. Достала уже своими идиотскими розыгрышами.

– Если так – где она?

– Спряталась. Сидит где-нибудь, слушает, как мы ее зовем, и хихикает. Сама знаешь, какая она дрянь.

Я закрыла глаза, чтобы яснее представить. Картинка мигом нарисовалась. Потому что такое было вполне в духе Коринны. Ну конечно, она бы так и поступила. Уж постаралась бы, испоганила бы мое счастье.

– Пикап я на раз починю, – одними губами произнес Тайлер.

Вдохом я подавила волну боли. Кивнула. В эту секунду мы приняли решение. Заключили пакт. Мы стронули пластинку домино, запустили процесс.

– Будь здесь, – сказал Тайлер и протянул мне ключ от пещерных ворот. – В смысле, иди в пещеру, жди меня там. Я – за папиной машиной. Скоро вернусь, заберу тебя.

– Не надо. Отсюда напрямик до дома близко. Я помню дорогу.

Но я уже знала: домой попаду не скоро. Живот – нет, все тело – свело спазмом.

Тайлер покосился на пустое шоссе.

– Ты уверена, Ник?

– Да.

Я дождалась, пока он сядет в пикап, и побежала. Я спешила к пещере, потому что оттуда легко могла найти дорогу домой. Но была и другая причина. Мне все мерещился Кориннин голос («Ну, давайте же, ловите нас!»); голос, звучавший из подземелья. Коринна любила прятаться; мы прятались вместе. И вот я повернула ключ в замке, и то обстоятельство, что замок был закрыт, меня не смутило. Без сомнения, Коринна, вздумай она разыграть нас с Тайлером, вздумай скрыться в пещере – заперлась бы, изнутри просунула бы сквозь прутья свои тонкие руки. Я вошла в пещеру, стала звать «Коринна! Коринна!»; я продвигалась темным коридором, цепляясь за веревку. Я звала, а темнота в ответ безмолвствовала.

– Коринна, хорош прикалываться!

Я отпустила веревку, посветила телефоном; я поклясться могла, что слышу ее дыхание. Но ее самой не было. Никого не было.

Снова нахлынула боль, и страх сменился во мне яростью. Коринна, глазом не моргнув, пустила мою жизнь под откос.

Я нашарила веревку, по ней выбралась из пещеры.

И лишь поздно ночью обнаружила, что потеряла колечко с синими камешками.

* * *

Наверняка она успела отскочить. Наверняка спряталась. Наверняка погибла как-нибудь иначе – угодила под другую машину или сорвалась в пропасть. Быть не может, чтобы папа слышал нас с Тайлером; чтобы понял: это я ее сбила. Быть не может, что папа нашел тело, увез и спрятал, боясь, как бы меня не вычислили.

Тайлер поклялся, что я ничего плохого не сделала. Значит, в смерти Коринны виноват кто-то другой.

Потому что иначе все было бы слишком просто и слишком жестоко.

Все повторилось через десять лет. Картинка вернулась в фокус. Память прояснилась.

И вот я слышу шепот в темноте: «Смотри внимательно, Ник. Видишь? Теперь видишь?»

Настало время открыть глаза.

НАКАНУНЕ

День 1-й

Ночью

Я устала после долгой дороги, после визита в «Большие сосны»; выпачкалась, пока возилась в доме. А поглядеть – будто и не приступала к уборке. Столько нужно было сделать, продемонстрировать, что я ответственная. Собственно, я уже начала. Жалела, что Дэниел не видит. Я давала обещания, проворачивала сделки, принимала решения, понять которые Дэниелу еще только предстояло.

Водопроводный кран и раковина были покрыты густой ржавчиной. Я нашла моющее средство, применила по назначению, послушала, как под действием химиката шипит, разлагаясь, коричневая короста. Затем натянула желтые резиновые перчатки и взялась орудовать щеткой. Кольцо перекручивалось, цеплялось бриллиантом за смягчающую подкладку. Я сняла перчатку, сняла кольцо, положила на кухонный стол, прямо на середину, чтобы оно оставалось в поле зрения. Кольцо было вроде якоря, что удерживал меня снаружи; напоминало, что из Кули-Ридж я уехала насовсем.

Я надраила раковину, отмыла разделочный стол. Поймала себя на том, что работа приносит удовлетворение, а чистота радует. Зазвонил сотовый, и я с готовностью отвлеклась от трудов. Глаза уже слипались, я вытерла лоб рукой, пригладила волосы, сняла одну перчатку.

– Алло.

– Привет. Прости, что раньше не перезвонил, – сказал Эверетт.

Я опустилась на табурет, зубами стянула вторую перчатку.

– Ничего страшного. Я в курсе, сколько у тебя дел.

– Значит, добралась.

– Добралась, – подтвердила я.

– Как там обстановка?

– Соответствует моим ожиданиям. Папа – по-прежнему. Дэниел – тоже. Отвезла врачу документы. Сейчас в доме блеск навожу.

Я встала, окинула прибранную кухню хозяйским глазом.

– Сколько тебе еще времени понадобится?

– Понятия не имею. Не уеду, пока со всем не разберусь. По первому впечатлению – а оно всегда правильное, – мне тут еще хлопотать и хлопотать.

Я взглянула на часы. Почти полночь. Сам собой родился зевок.

– Уже поздно. Ложилась бы ты баиньки.

– Как раз собираюсь.

Я шагнула к двери, на ходу выключив свет.

Повернулась к окну, взглянула на лес и горы в лунном сиянии. Подумала: «Прощайте».

На секунду мне показалось, что среди деревьев мелькнул огонек.

– Постараюсь убедить папу, чтобы сам бумаги подписал. Неправильно это – за его спиной такое проворачивать.