Все пиарщики делают это!

– Дарья, где тебя носит? – услышала я голос нашего московского друга журналиста Славки. – Час назад разбился самолет Погодина! Все в шоке! Отрабатывается версия конкурентной борьбы!

– Когда похороны? – деловито уточнила я. В моей голове мигом побежали начальные строчки прощальной речи, которую Петров произнесет над могилой бывшего «соперника» – что-нибудь о вечности и неизбежности. Естественно, море журналистов, наш кандидат направо и налево дает комментарии, его показывают в прайм-тайм на всех федеральных каналах...

– Какие похороны?! Он выжил!

Тоже неплохо, решила я. Больничная палата, Петров первый с букетом роз приходит навестить Погодина, который забинтован по самые уши. Можно сыграть на контрасте: здоровый, румяный Петров и его конкурент – больной и жалкий. Смирившийся Погодин бормочет через бинты, желательно что-нибудь неразборчивое, учитывая его взрывной характер. Они братаются на виду у всех журналистов, репортаж попадает в выпуски последних новостей...

– А говорить он может?

– Говорить?! – весело переспросил Славка. – Да при желании он может сплясать гопака! И я уверен, что его пиарщики сейчас так и делают – ты подумай, какая отличная реклама! И абсолютно бесплатно! Я звонил в его пресс-службу, там смех и шампанское рекой!

– Стоп! Ты хочешь сказать, что человек упал с ужасной высоты, разбил самолет в щепки и при этом отделался легким испугом?!

– Такие вот чудеса! Кстати, скажи мне пару слов от вашего Петрова, я сейчас обзваниваю vip-ов, собираю комменты.

– Пиши: «Обстоятельства авиакатастрофы пока не настолько ясны, чтобы делать какие-либо выводы, в том числе и относительно версии покушения. Сейчас с уверенностью можно сказать лишь то, что господин Погодин, как говорится, родился в рубашке. Надеюсь, ему удалось избежать серьезных последствий для своего здоровья».

– Звучит коряво, – заметил Славка, – но у других еще хуже. Ладно, я побежал, звоните, если что.

Только тут до меня начал доходить смысл всего, что произошло: Погодин попал в аварию, но не погиб...

Но самолеты просто так не падают. Тем более, если в них летит лидер оппозиционной партии, кандидат в президенты страны.

Конкуренты? Слишком грубо, ведь есть множество «бескровных» и относительно честных способов «утопить» Погодина – шантаж, компромат, выгодное предложение, от которого невозможно отказаться...

Василиса вот уже пять минут оправдывалась перед Гариком. Судя по крикам из мобильника, его возмущало, что ночью мы оказались не в офисе у компьютеров. Сам Гарик находился в Москве уже неделю – оттуда долетали слухи о его немыслимых загулах.

– Между прочим, мы уже сделали комментарий Петрова по этому событию для СМИ, – сказала Васька. – По телефону.

– Для издания общероссийского масштаба, – подсказала я ей шепотом. Ведь Славка действительно работает в крупной московской газете.

Гарик немного растаял и пообещал позвонить утром. А мы с Василисой, повздыхав, отправились в офис. Там оказалось на удивление людно. Навстречу нам вышел Митя в женской полосатой кофточке, у него на голове красовался мотоциклетный шлем Андреса. Несмотря на все это, Митино лицо в проеме забрала было серьезным, как никогда. Николай вслух читал новости из Интернета, Семеныч заваривал чай, а Капышинский импозантно пыхтел трубкой и что-то доказывал Андресу.

Вскоре мы знали все. Оказывается, недавно некое Очень Влиятельное Лицо презентовало Погодину спортивный самолет СУ-26. Пиарщики заставили Погодина пройти курсы вождения, чтобы в один прекрасный день кандидат в президенты предстал в романтическом образе лихого летчика. Всерьез обсуждалось, как Погодин облетает дозором все федеральные округа и сбрасывает на ликующие толпы тонны собственных листовок. В закромах штаба уже ждали своего часа плакаты с фотографией Погодина в самолетном шлеме, политик радостно улыбался, а внизу сияла крылатая фраза Юрия Гагарина «Поехали!» До первого публичного полета оставался всего день, и тут произошло непредвиденное. Погодин, который в глубине души терпеть не может высоту и все, что с ней связано, перенервничал, напился до поросячьего визга и тайком от всех залез в одноместную кабину самолета.

Решение подняться в воздух пришло спонтанно. Полет продолжался недолго – до ближайшего лесочка, там Погодин не справился с управлением и рухнул, предварительно заблевав всю кабину пилота.

Говорят, когда к месту происшествия примчались спасатели, они нашли Погодина сидящим на пеньке. За его спиной догорали остатки самолета, а сам он плакал, как дитя.

* * *

В ту ночь на арене блистал Семеныч. Крепкий, похожий на гриб-боровик, он сидел, сложив руки на животе, и терпеливо, как хороший учитель, отвечал на наши дилетантские вопросы.

– Разве такое возможно – упасть и не разбиться? Говорят, высота была почти десять тысяч километров над уровнем моря!

– Дашенька, десять тысяч километров – это уже космос. И море тут ни при чем. Стандартная высота полета таких моделей ни превышает семь-восемь километров.

– А ведь он мог по пьяни сбросить на землю какую-нибудь бомбочку... – с тревогой сказала Василиса.