Все оттенки тьмы

— Как вы узнали, что они из разведки? В конце концов, вещи выносить могли и полицейские.

— Мы уже встречались. Они тогда предупредили меня. Сказали, чего ждать.

— Когда это было?

— Накануне. В субботу, сразу после того, как я вышел из полицейского участка. Они поджидали меня в машине у площади. Усадили на заднее сиденье, в серединку. Парень и девушка. Выспрашивали, зачем вы меня вызывали, какое отношение я имел к смерти Лоуренса Сильберта. Они даже решили, что я связан с русской мафией, представляете? А увидев их у своего дома, я просто запаниковал.

— Видимо, до вас они добрались через Томасину, — сказал Бэнкс.

— Что вы имеете в виду?

— В пятницу утром они обыскали ее офис. Забрали большую часть документов. Читать им пришлось много, а ваша папка, судя по всему, лежала в самом конце. Наверное, до этой папки очередь дошла только в воскресенье, и тогда же попытались вас найти — но безуспешно.

— Как они вышли на Том Сэвидж?

— Каюсь, этому поспособствовал я. Вы обронили ее визитку в гостинице Мохаммеда, а он ее нашел.

— Вы ездили к Мохаммеду? Во время предыдущего нашего разговора вы ничего такого не говорили.

— Я много чего не говорил. Вам это знать было совсем не обязательно.

— А теперь?

— А теперь все эти сведения, возможно, помогут вам разобраться, что и почему.

Ваймен молчал, обдумывая его слова, и отпил еще виски. Руки у него дрожать перестали.

— Они знали, что я ездил в Россию, — наконец сказал он.

— Это не так-то сложно выяснить. Как только они увидели, что я вами заинтересовался, наверняка стали вас проверять. А потом еще и Томасина им попалась. А когда вы были в России?

— Четыре года назад. Ездил в Москву и Санкт-Петербург. Черт возьми, обычным туристом! Я долгие годы копил деньги на эту поездку. И поехал один, потому что Кэрол такие путешествия не интересуют. Ей бы поваляться на пляже, где-нибудь на Майорке. А я… я в восторге от русской культуры. Обожаю Чехова, Достоевского, Толстого, Чайковского, Шостаковича…

— Понял, понял, — прервал его Бэнкс. — Можете не перечислять. Я вас понял.

— Они сказали, что им все известно о моей поездке, — продолжил Ваймен. — И потребовали список людей, с которыми я встречался и разговаривал во время путешествия.

— И что вы им сказали?

— Правду. Что я ни с кем не встречался и не знакомился. Вернее, встречался, конечно, но так… Я ходил по музеям, галереям. Был в Большом театре, в Кремле. Гулял по улицам.

— А они что?

— Не поверили мне. Сказали, что еще вернутся. И добавили — если выяснится, что я вру, мне не поздоровится. Я лишусь и работы, и семьи. В общем, это было ужасно. И когда в воскресенье я увидел их возле дома, то страшно перепугался. Но скоро у меня кончился бензин. Я зашел в бар, подумать и выпить пару стаканчиков. Сообразил, что в первую очередь они будут искать мою машину, потому и решил дальше идти пешком. С тех пор я, как дикарь, жил в пустошах. Потом вспомнил про вас — вы показались мне порядочным человеком. Честным. И я тогда еще подумал — если кто и сможет разгрести все это, так это вы. Мистер Бэнкс, я ведь не совершал никаких преступлений. Я ни в чем не виноват.

— Ну, я бы так не сказал, — заметил Бэнкс. — Откуда вы узнали, где я живу?

— Я вспомнил, что некоторое время назад у вас приключился пожар. Про него писали в местной газете. Я частенько тут гулял и узнал это место.

— И чем же я могу вам помочь?

— Объясните им все. Расскажите всю правду, в присутствии адвоката и каких-то еще людей, в полицейском участке. Я им не доверяю и не хочу больше встречаться с ними с глазу на глаз, — заявил Ваймен.

Бэнкс на это тоже не согласился бы. Он и сам говорил Жервез, что неплохо бы устроить совещание с участием всех сторон. Можно взять с собой и Ваймена. Тогда есть шанс, что представители разведки соизволят явиться на встречу. Возможно, им все-таки удастся уладить все эти недоразумения.

— Почему вы с самого начала не рассказали нам правду? — спросил Бэнкс. — Вы ведь соврали насчет Марка, да? Он не просил вас следить за Сильбертом, верно?

— Да, — опустив голову, признался Ваймен. — Марк никогда не подозревал Лоуренса в неверности. Это я подкинул ему эту мысль. Во всем виноват я.

— Ну и зачем вы соврали во время допроса?

— Мне показалось, что это прозвучит логично и не навлечет на меня никаких подозрений. Вы никогда бы не доказали, что я врал, и никто не смог бы опровергнуть мои показания.

— Но сейчас-то вы не врете?

— Нет. Мне уже нечего терять, понимаете?

Бэнкс подлил Ваймену виски и немного вина себе. Неуемный дождь продолжал хлестать по окнам. Возле двери булькал водосток.

— Тогда зачем вы все это сделали?

— Это важно?

— Это важно мне. И если причины ваших действий не имеют отношения к русской мафии или смерти вашего брата — тем более.

— Я даже не знал, кем работал Лоуренс. Какие бы я мог иметь к нему претензии? При чем тут вообще Рик?

— Оставим это, — махнул рукой Бэнкс. — Продолжайте.