Все новогодние чудеса

Утром после завтрака Татьяна Ниловна позвала компаньонку в зимний сад. Они присели на кушетку под пальмой и графиня начала разговор:

— Оля, я забрала тебя двенадцатилетней из монастырского приюта. Знаю, тебе говорили, что твои родители умерли, когда тебе было несколько дней от роду, но это неправда.

Ольга стиснула руки. Если раньше она могла представлять себе другую жизнь, в семье, с матерью и отцом, в собственном доме, в любви и достатке, то сейчас похоже, даже этим скромным мечтам предстояло разбиться вдребезги. Потому что Ольга так же знала, что её младенцем забрали у нищенки, когда проводили облаву в ночлежке. Быть найденной на Хитровке, в самом опасном районе Москвы, означало одно — её отец преступник, а мать продажная женщина. Сердце у девушки колотилось так сильно, что казалось вот-вот выскочит из груди. Между тем графиня продолжила:

— Переезда в столицу потребовала служба мужа, так что на некоторое время мне пришлось прекратить поиск твоей семьи. Видишь ли, у нас с мужем не могло быть детей, потому мы решили заниматься попечительством над сиротами. И только к тебе я привязалась как к родной дочери. Я хотела быть уверена, что никто и никогда не отберет тебя у нас, потому упорно пыталась выяснить правду о твоих родителях. Я была уверена, что они попавшие в беду люди, которых злая судьба загнала на самое дно жизни. Но я ошибалась. Тебя украли из-за недосмотра няньки.

Оля вскрикнула, прижала руки к лицу и потеряла сознание.

Гриндельвальд, 31 декабря, утро, дом Павла и Елизаветы Дымовых.

Рождественские подарки были вручены и распакованы, звон хрустальных бокалов и бубенчиков давно стих. Последний день года накрывал Гриндельвальд снегом, как одеялом. И всё было хорошо. Но Лиза грустила уже целую неделю. Трудно было признаться, что она безумно скучает по… Новому году. Да-да, по старым советским комедиям, по оливье и мандаринам, по бесконечной череде открыток во всех мессенджерах от коллег и знакомых. «Да они меня бесили до дрожи, эти рисунки! Ну вот, мечта сбылась, ни смартфона, ни дурацких картинок. Но что ж так печально-то?», — с такими мыслями Лиза спустилась на первый этаж своего нового дома.

Кухарка уже подала кофе и завтрак в гостиную. За окном царила тьма. Редкие огоньки, зажигающиеся в деревенских окнах, были похожи на тонкий ручеек на дне каньона, в сияющую реку центральная улица Гриндельвальда превращалась лишь ближе к вечеру.

Ёлку из зала ещё не убрали и гирлянда, новомодное украшение, загадочно мерцала в полумраке. Устя, которая приворялась, что ей нет дела до всяких электрических штук, бежала включать гирлянду едва проснувшись.

Свежевыбритый и бодрый муж пришел к столу по-домашнему, с полотенцем в руках.

— Лизонька, почему ты грустишь?

— Не знаю, — она пожала плечами. — К вечеру пройдет.

— Устала от суеты и не хочешь гостей?

— Паша, не придумывай! Я очень жду твою маму, брата с женой и их сорванцов.

— Там один сорванец и две милых барышни.

— Хммм, я бы поспорила с этим утверждением, — Лиза вспомнила проделки «милых барышень», которым была свидетельницей, но про которые не знали родители «ангелочков» и наконец-то рассмеялась.

Москва, 31 декабря 1911.

Анисья крутилась перед зеркалом, собираясь на лучший московский каток. Сегодня на Патриарших прудах снова давали музыкальное представление, Тоня уже забронировала им билеты. Девушка выбрала шляпку понаряднее, а юбку покороче, ту, которую носила в старших классах гимназии. Подол, конечно, не доставал даже до щиколоток, зато не путался в ногах на крутых поворотах. Коньки уже лежали в ранце, Нюся обулась, накинула короткую шубку и помчалась на остановку, до катка было всего четверть часа на трамвае.

Ждать пришлось недолго. В тесном вагончике ей досталось место у окна. Девушка смотрела на проплывающие мимо дома, украшенные витрины магазинов, на спешащих прохожих и мечтала о будущем. Пусть наступающий год подарит ей встречу с тем самым, с единственным, предназначенным ей Судьбой. Чтобы он любил её, как дядя Паша тётю Лизу и был готов достать хоть звезду с неба, хоть секретный рецепт. Кстати, от дяди Паши вчера пришла телеграмма всего в одно слово и с тремя восклицательными знаками: «Спасибо!!!». Значит, не зря Осип уговаривал отца раскрыть тайный ингредиент, а она распотрошила свою копилку, чтобы отправить самое большое послание в истории московского телеграфа.

У входа на каток Нюсю уже ждала подружка.

— Пошли скорей, пока места получше не заняли!

Толпа вокруг сцены собралась такая, что ближе было не протиснуться, а из-за спин зрителей видно было немного. Вдруг кто-то дотронулся до плеча Анисьи.

— Здравствуйте.

Девушка обернулась и встретилась взглядом с самыми красивыми зелёными глазами на свете. Осип смотрел на неё с непонятной надеждой.

— Я занял место почти у сцены, там отличный обзор.

— Он катается тут уже неделю каждый день, только чтобы встретить тебя, — прошептала ей на ухо Тоня.

Петербург, 31 декабря 1911.