Всё не так просто

– Какой ребенок! Она сама ребенок. Ей лет пятнадцать-шестнадцать, не больше!

Владимир принахмурился и с угрозой погрозил другу пальцем.

– Вот блин! Ты знаешь, сколько я тебе сюжетиков из уголовной практики привести могу? Хотя, если это достаточно серьезно, то ее можно уговорить и подождать пару-тройку годков.

Вячеслав язвительно хохотнул.

– Ну и как ты это себе представляешь? «Милая, ты подрасти, я тебя подожду»? Или еще того чище – «ты с другими парнями не встречайся, потому что нравишься мне»? В ее возрасте самый всплеск гормонов, сам не знаешь, что ли? Да и наверняка за ней ровесники бегают, над ними же уголовный кодекс не висит. А я ее даже поцеловать не имею права.

Он посмотрел на руку, которой коснулся вчера ее тоненьких пальчиков, и поморщился. Будто за оголенный провод взялся – такой разряд рванул по сердцу.

Владимир с сочувствием посмотрел на друга, и с силой хлопнул ладонями, словно желая высечь из них огонь.

– Да, ситуация не из приятных. Ну, в этом случае я могу посоветовать тебе старый проверенный способ – с глаз долой, из сердца вон.

Вытянув губы узенькой недовольной трубочкой, Вячеслав кисло признался:

– Не получается. Пытался уже. Она, кстати, завтра придет ко мне чайник чинить.

Владимир приподнялся в кресле и выразительно постучал по виску указательным пальцем.

– Ты что, сдурел? Зачем тебе это надо? Другого места для починки не нашлось?

С изрядной долей издевки, относящейся к нему самому, а вовсе не к гостю, Вячеслав заметил:

– А Новый год на носу, если ты не заметил. Все нормальные люди его уже встречают, и посему недееспособны. В строю я остался один. – Получилось забавно, и он мрачно хмыкнул.

Как опытный юрист, Владимир сразу углядел в попытке соседской девчонки починить свой чайник именно у Вячеслава примитивную интригу.

– Да она просто предлог ищет с тобой поближе познакомиться. И ты прекрасно понимаешь, чем это может закончиться. Знаешь, сколько дают за совращение несовершеннолетних?

Вячеслав сердито посмотрел на друга и прорычал:

– Ты что, меня за сексуального маньяка принимаешь?

Тот вскочил с места и пробежал по комнате, взволнованно размахивая руками.

– Да ты просто не понимаешь, как это может быть! Ля-ля-тополя, бдительность притуплена, из отремонтированного чайника вместе чайку-кофейку попьете, и пойдет-покатится! А если учесть, что она тебе крепенько нравится, вернее даже будет сказать – ты к ней весьма и весьма неравнодушен… – Вперил внимательный взгляд в низко склонившего голову дружка. Тот не протестовал, и Владимир окончательно уверился в верности своих подозрений. Сердито воскликнул: – То закончится это всё постелью, и не говори мне, что будет по-другому!

Осклабившись, Вячеслав раздраженно произнес:

– Да успокойся ты! Из-за чего сыр-бор? Я впервые вижу, чтобы ты так дергался. Не такой уж я аморальный тип, как ты, видимо, думаешь, чтобы соблазнять подростков. Мы просто поговорим и разойдемся красиво – она к себе с починенным чайником, а я поеду на новогодний банкет к тебе в ресторан. Такой вариант тебя устраивает?

Владимир немного притушил свое волнение и сел обратно.

– Ладно, ты уже большой мальчик и сам соображаешь, что делаешь. Но я думаю вот что – тебе надо любовницу завести.

Зафыркав, тот ответил:

– Я тебе могу посоветовать то же самое!

Явно недооценивая наблюдательность друга, Владимир кичливо заявил:

– Ну, у меня-то таких проблем нет!

На что Вячеслав, прищурившись, с намеком спросил:

– Ой ли? А для чего тогда было Настьку весь вечер на танцы вытаскивать и так прижимать, что вы одним целым казались?

Владимир зло пробормотал что-то нечленораздельное. Но потом честно признал:

– Ну ладно, есть кое-что, но это означает только одно: нам непременно нужно найти не слишком требовательных подружек!

Они засмеялись и хлопнули друг друга по плечам, вполне согласные с этим выводом.

– Ладно, завтра этим и займемся!

Уходя, Владимир предупредил:

– Ты слишком не наряжайся. Там публика будет смешанная, и твой смокинг понимания не найдет. Так что попроще – костюм, рубашечку светленькую, в крайнем случае галстучек. Но не больше. Никаких бабочек и бриллиантовых запонок.

Вячеслав рассмеялся. Из этого описания можно было подумать, что он выпендристый сноб.

– Ладно, ничего этого не будет, обещаю. Ни бриллиантов, ни бабочек.

Друг уехал, а он еще долго смотрел в окно. Глаза то и дело безотчетно упирались в круглое пятно от фонаря, где когда-то стояла девчушка. Стараясь избавиться от чувственного морока, охватывающего его каждый раз при мысли о ней, Вячеслав запрокинул голову и с силой кому-то пообещал:

– Это всё ерунда! И скоро пройдет!

К вечеру следующего дня Аня полностью потеряла ощущение времени. Казалось, часы застряли на одной цифре и не желали сдвинуться с места. Воздуха не хватало, и она периодически глубоко вздыхала, пытаясь насытить кислородом обледеневшую кровь.

Но вот часы показали ровно пять, и она, пересиливая себя, накинула шубку и неохотно поплелась вниз. Мороз обжигал щеки. Температура была далеко за минус двадцать. Медленно падал пушистый снег.