Все не так, как кажется

— А мы его скоро выключим. — Почти невесомо касаюсь ее губ, постепенно углубляю поцелуй, слегка посасывая ее сладкие губы. Ира не отталкивает, но и не отвечает. Постепенно включается в поцелуй, несмело отвечая на мои ласки, а потом и вовсе отстраняется, услышав звонок в дверь. Быстро поправляет волосы, выключает духовку и идет открывать дверь. Ну не гадство ли, какой же мудак звонит в дверь?!

Глава 5. Мамы разные бывают

Артем

— Привет. А ты что здесь делаешь?

— Выходные не удались. — Вещает соседка, ну молодец, коза блин, ни себе ни людям. — Я заберу Кирюшу. С днем рождения, кстати. Будь умницей, красавицей, хотя ты итак такая. А вот мужика себе все ж найди хорошего.

— Я сейчас приведу Кирилла. — Ну и отлично, останемся втроем, так даже лучше. Из кухни даже выходить не хочу, иначе одинокая баба с неудавшимися выходными меня просто сожрет вопросами. Решил похозяйничать и достать торт из духовки. И вовсе это не торт, так коржи какие-то.

— Хорошо, что вы коржи достали.

— Вы? Ир, может тебе тоже пора перейти на ты?

— Нет. То, что сейчас было, это неправильно, я… — Звонок в дверь, нет, ну кто-то точно сегодня издевается. — Наверное, соседка что-то забыла.

А Ира только рада стараться хоть куда-нибудь свинтить. Ладно, кто сказал, что будет легко? Зато так даже интереснее, наверное.

— Ну что, доченька, очередного мужика себе нашла? Лучше бы о матери позаботилась, неблагодарная. Я тебя столько растила, все тебе отдала, а ты мне как отплатила, шлюха малолетняя, а? На квартиру новую насосала, живешь здесь припеваючи, а о матери забыть забыла? — А вот это уже интересно, прохожу в коридор, чтобы взглянуть на все воочию.

— А вы уважаемый о ней все знаете? — уже косится на меня. — Или она вам пока только ангельское лицо показывает? Ну, все впереди, это только с виду она ангел, а на деле сущая тварь. Мужа моего соблазнила, с четырнадцати лет задницей виляла. Ты хоть знаешь от кого родила, прости Господи? Чего уставилась, дрянь, сказать нечего? — На последней фразе в коридор вбегает встревоженный Антон, крепко обнимают маленькими ручками Иру, как будто виснет на ней, не давая ей пошевелиться.

— Мам, почему она кричит и обзывается? — Антон переводит взгляд, то на Иру, то на взбешённую мамашу. Не задумываясь, Ира подхватывает его на руки и уносит в детскую. Вот так просто, без единого слова все это проглотить?! Ни одной лишней эмоции на лице, как будто это нормально, когда тебя поливают грязью. Да будь это хоть отчасти правдой, нельзя б*ядь, позволять себя так унижать. Не в силах больше лицезреть мать года, оставляю ее в одиночестве и незамедлительно отправляюсь к Ире. Тихо приоткрываю дверь и понимаю, что не могу войти и помешать им. Вот она настоящая Ира. У самой на глазах слезы, а она успокаивает Антона. Голос дрожит, но все же пытается казаться стойкой. Кольцо в руках теребит, словно хочет сорвать его к чертовой матери.

— Но, она тебя обижала — чуть ли не плача, произносит мальчик. — Кто эта тетя?

— Для нас никто. Она немного поворчит и успокоится. Обещаю, больше мы ее не увидим. Только, пожалуйста, не выходи из комнаты пока мы не закончим разговаривать, хорошо? — Ира старается изо всех сил придать голосу нормальный оттенок, только это слабо выходит, даже Антон, судя по всему, не верит ее словам.

— Не ходи к ней, пусть просто уйдет, у нас сейчас мультик начинается, давай со мной смотреть.

Вот она детская непосредственность. Прикрываю дверь, не дослушав разговор. Отправляюсь обратно в коридор. “Никто” сидит на комоде, словно так и должно быть. При виде меня улыбается. Вот сразу видно, хитрая тварь. И даже на плохую мать вовсе не тянет, хуже. Да будь в ее словах хоть толика правды, исказит так, что хрен кто узнает.

— Ну, что, она уже успела обработать тебя или я сорвала всю малину? — не сказала, а словно ядом прыснула.

— Мы вроде на ты не переходили. Вас как вообще величать?

— Любовь Ивановна. Можно просто Любовь.

— Чур, меня с такой Любовью. Буду называть вас просто Ивановной. Так вот шли бы вы отсюда, Ивановна, а еще бы лучше бежали, сверкая пятками.

— Ты вообще кто такой, чтобы мне указывать? Она моя дочь. Хоть и непутевая, но квартирку заимела. Стало быть, и делиться должна со мной поровну. Недаром я ее пятнадцать лет кормила и одевала. Теперь и она должок обязана вернуть.

— Ах, пятнадцать, ну тогда все ясно. Славно потрудились, бедняжка. А чего так долго-то кормили, почему не до десяти лет? Десять то ого-го, какой уже возраст, пахать и пахать надо было на дочке. А так столько времени потеряли, прогадали вы, Ивановна, прогадали. Не выйдет с вас бизнесвумен.

— Не знаю, как там тебя зовут, остроумный. Но я справки наводила. Ты к этой квартире никакого отношения не имеешь. Она только на дочке записана. Так, что рот свой не разевай. Тебе здесь точно ничего не светит.

— Артем меня зовут, благо не Иванович. Мне здесь, Слава Богу, светит. Дышите спокойно, я не про квартиру, хотя вам ее и подавно не видать. И все же мой вам настоятельный совет — чешите отсюда, Ивановна, да поскорее, вам здесь не рады.