Всё не так

— Дерево находится метрах в тридцати от обрыва, — размышлял вслух Николай, — Следов шин вокруг нет. Значит ключи появились здесь уже после того, как Лексус упал в воду. Они живы. Забродин так заметал следы. Хотел выиграть время. А эта ваша Алёна молодец! Уже дважды его перехитрила.

— Давай пройдем вперёд. Видишь, трава примята. И, кажется, я понял что значит "ищи себя". Нужно пробить по базам проданных билетов меня. Ларина Максима Анатольевича.

Николай схватился за телефон.

— Есть. Рейс 2620 завтра в 6 утра из Пулково. Ларин Максим, Ларина Юлия. Забродин что, издевается?

— Похоже на то. Отправляй ребят в аэропорт и звони в полицию. И надо по следам пройти. У тебя оружие с собой?

— Только травмат.

— Плохо. Потому, что я намерен идти до конца.

40. Максим

Максим и Николай долго шли по примятой прошлогодней траве. Обломанные стебли показывали направление движения. Свинцовое небо роняло на землю мелкие холодные капли, как будто это была не ранняя весна, а поздняя осень. Порывистый ветер пронизывал до костей, шумел ветвями деревьев, шептал сухой травой и доносил откуда-то издалека глухие голоса. Мужчина и женщина о чем-то разговаривали.

Николай тронул Максима за плечо, приложил палец к губам и потянул вниз — пригнись. Так они прошли ещё немного и увидели камуфлированную Ниву, Ивана, разогревающего на сухом горючем еду, и Алёну, которая недовольно скрестив руки на груди стояла рядом.

— Тебе тушёнку разогреть? — спокойно спросил Иван.

— Нет. Не хочу.

— Родная, надо поесть, — продолжал Забродин, — Сегодня был тяжёлый день. Я не хочу, чтобы ты в аэропорту грохнулась в голодный обморок.

— Вань, к чему это всё? Показная забота с пистолетом в кармане? Ты просто продлеваешь нашу агонию. Пойми, как было, уже никогда не будет. Я не смогу жить с тобой. Ещё раз прошу — отпусти меня.

— Алёна, не трепи мне нервы. На вот, лучше съешь печенье.

— Оооо, да ты не знаешь какой стервой я могу быть. Не представилось случая продемонстрировать. Как только в аэропорту ты избавишься от пистолета, а в самолёте отключишь телефон, я закачу такую высококлассную истерику с киданием сумок и оскорблением персонала, что меня снимут с рейса и внесут в черный список авиакомпании. Вернее, не меня а Юльку. Маленькая приятная месть. А ты либо улетишь дальше один, либо вместе со мной попадешь в полицию. Второй вариант, как ты понимаешь, неприемлем. Так не проще ли отпустить меня сейчас? И спокойно скрыться? Я не знаю куда мы летим. Специально не спрашивала, а значит выдать тебя не смогу. Давай покончим с этим сейчас. Я иду своей дорогой — ты своей.

— Алёна, не заставляй меня применять крайние меры.

— А ты не думал, что твои крайние меры уже могли накрыться медным тазом? Я в начале рабочего дня исчезла и с утра не беру трубку. И Ларин тоже. Крюков наверняка уже через час обоих обыскался. У него хватит ума приехать к нам домой. А там тело Максима… Я оставила записку с просьбой проверить телефон Матвея. Думаю, его уже обезвредили. Так что у тебя два варианта. Либо отпустить меня, либо пристрелить прямо здесь.

Максим в кустах схватился за голову.

— Господи, что она творит! — прошептал он в ужасе.

Николай положил руку ему на плечо:

— Она хорошо знает его характер. Сейчас — прощупывает границы дозволенного. Пытается вывести из равновесия, заставить сомневаться. Он или отпустит её или… Тогда придется вмешаться.

Тем временем Алёна решительно подошла к Ивану вплотную и заглянула в глаза.

— Решай сейчас, Ваня. Потому, что никуда я с тобой не поеду.

— Значит, так, да? — Иван заскрежетал зубами, — Думаешь, загнала меня в угол? Решила, что можешь мной вертеть, как захочешь?

— У тебя есть выбор, — жёстко сказала Алёна, — отпустить или убить.

— Осмелела, значит… Силу надо мной почувствовала… — Иван достал из кармана пистолет, — Думаешь, не смогу? Не таких ломал…

— Ломай, Вань. Зачем тебе неуправляемая жена? — Алёна не отстранилась ни на сантиметр. Она прожигала мужа ненавидящим взглядом, — Стреляй. Найдешь новую, нормальную.

Иван медленно поднял оружие и приставил жене ко лбу. Взвёл курок. Серые глаза сверкали злостью, но рука тряслась. Лицо исказилось от шквала противоречивых эмоций. Гнев и сомнение, бешенство и бессилие, ненависть и любовь… Алёна не отвела взгляд. В нем не было страха. Зелень морских глубин в её очах уверенно крошила камень души Ивана.

Макс опять встревоженно дёрнулся и попытался встать.

— Я не могу на это смотреть. Давай что-то уже делать…

Николай практически лёг на него, прижав к земле.

— Тихо. Он не выстрелит. И она это знает. Зато вас с удовольствием прихлопнет, как цыплёнка.

— Ну? Чего ты ждёшь? — продолжала добивать Алёна, — Не можешь? Куда делся мой железный Забродин?

— Ведьма… — хрипло сказал Иван и опустил бесполезный пистолет. Он устало опёрся на машину, закрывая лицо руками.

— Прощай, Вань, — Алёна повернулась к мужу спиной и уверенно пошла по дороге.

— Давай хоть до трассы довезу… — остановил он её, — Темнеет. Как ты одна в лесу?

— Я же ведьма, — усмехнулась она, — К тому же, скоро здесь будет полно полиции. Ни к чему тебе с ними встречаться. Уезжай.