Все не случайно

Наташа тут же вскакивает с кровати и быстрым шагом выходит из спальни. За три месяца так и не научилась ходить голой. Присаживаюсь на кровать и разминаю мышцы. Черт, было такое хорошее настроение, надо же было все испортить упоминанием Олега. Сам не знаю почему меня так бесит эта тема, между ними ничего нет, я это точно знаю, но еще знаю, что так может быть не всегда. Что мешает Олегу приударить за ней, хотя бы в отместку за Марину, а Наташе заставить меня ревновать, только потому что бабы это любят? Бл*дь, да что за мысли? Олег не мудак, ему это не надо, да и Наташа не сука. Тьфу, отгоняю от себя дурные мысли и выбираюсь их принцесскиного домика. Принимаю душ и спускаюсь на кухню, где Наташа как угорелая носится с едой.

— Пахнет моими любимыми блинами.

— Точно. Достань из холодильника сгущенку и варенье, ну или что ты там хочешь.

— Ну ты просто идеальная хозяйка, когда только успела.

— Идеалы, Максим, они такие, — со смешком в голосе произносит Наташа

— Цены тебе нет, золотце, чтобы я без тебя делал.

— Ясно что, трахал бы своих шлюх, вкушал ресторанную еду, по выходным пьянки с Олегом, заканчивающиеся очередным трахом. В общем, цени меня, Островский, я тебе жизнь продлеваю.

— У тебя превратное представление о моей жизни до тебя.

— Считай, что я поверила. Все готово, давай есть.

***

— Наташ, что это такое?!

— Твои ботинки.

— Кто их, мать твою, сгрыз?

— Ой, а я бы и не заметила, — рассматривая мою обувь, отвечает Наташа. — Прости, это, наверное, Касьян. Кася, фу! Так делать нельзя!

Рыжий гоблин тут же демонстративно отворачивается и быстро уносит свою рыжую задницу.

— Спасибо, что хоть не обоссал.

— Ой, я бы не спешила с выводами. Он не кастрированный, поэтому повсюду гадит. Маму никак не уговорить откромсать ему пипиську.

— Кромсают вообще-то другое.

— Да какая разница что там кромсают, главное, чтобы не писался. Нет, обувь сухая, тебе повезло, — тыкая пальцем в стельку, говорит Наташа.

— Ну спасибо. Мы точно должны брать с собой собаку? — с надеждой в голосе спрашиваю я.

— Боюсь, что да. Он не привык оставаться дома один. Касьян, иди быстро сюда, — зазывает собаку.

— Нет, ну какой он к черту Касьян? Вы о чем думали, когда его так называли?

— Я тебе говорила, о чем думала мама, не придирайся.

— Ему не подходит это имя. Он смахивает на другого политика. Рыжий, нагадил и свалил. Ничего не напоминает?

— Я не интересуюсь политикой.

— Мда… как все запущено. Чубсик, иди сюда. Чубсиииик, на! Вот видишь, я же говорил, что он не Касьян, — рыжее существо тут же прибегает к нам.

— Ты поманил его словом «на», обманщик!

— Нет, всего лишь подходящим ему именем.

— Кажется, я поняла, кого ты имел в виду.

— Да неужели?

— Скорее всего, да. Но Кася не ворует.

— Да, он просто гадит. Бери это чудо и поехали ко мне.

К обеду мы уже были на заливе, предварительно заехали в магазин за едой. Несмотря на теплую погоду, для последнего дня сентября на заливе оказалось прохладно, все же ветер давал о себе знать.

Никогда не думал, что вместо работы, сорвусь вот так и буду жарить шашлык, смотря на то, как Наташа лежит на покрывале, играясь с рыжим чудовищем. Приятная глазу картина, не могу себе этого не признать. Даже собака теперь не выглядит таким гадёнышам, как несколько часов назад.

— Я есть хочу, ты там скоро?

— Ты и есть? Это что-то новенькое.

— Да, иногда и принцессы хотят мяско. Ну так скоро?

— Уже несу.

Кладу мясо на тарелки и несу на покрывало.

— Можешь налетать. А собаке можно?

— Мы чуть-чуть, да, Кася?

Собака уже давно не слышит ни Наташу, ни меня, в его глазах только жажда мяса. Ну и ладно, пусть поест, мне не жалко.

— Ладно, признаю, в приготовлении мяса ты ас, Островский.

— Спасибо за комплимент.

— Не корми больше Касьяна, а то мало ли чего случится.

— Я тебе скажу, что случится — он либо просрется, либо вывернет все наружу, либо ему будет просто хорошо.

— Ты такой романтичный, просто класс, — Наташа ложится на покрывало, подкладывая под голову руку.

— Да я такой, — ложусь рядом с ней.

— У меня в детстве был неудачный опыт с хомяком, поэтому не стоит перекармливать Касьяна.

Наташа вполне серьезно это произносит, а меня конкретно пробирает на смех.

— Ничего смешного. Эдуард умер у меня на руках.

— Эдуард?! Что у вас, мать вашу, с именами?

— Нормальное имя — Эду. Я тогда была влюблена в героя одного сериала, поэтому так и назвала его.

— Ой как все запущено….

— Прекрати, — бьет меня кулаком в плечо. — В общем, я убила Эду, накормив его сливочным маслом.

— Чем? — приподнимаюсь на локте.

— Ты слышал чем. Не надо так на меня смотреть. Он сам просил, а я была тупой девчонкой, в общем он умер. Ветеринары сказали, что ему уже ничем не помочь. Поэтому давай Касьяна больше не кормить.

— Хорошо, не будем, хомякоубийца.

— Максим! Это не смешно.

— Все, все, я прекращаю. Просто, чтобы облегчить тебе муки совести, если мне не изменяет память — хомяки живут всего пару лет, твой сколько прожил?

— Год.

— Ну так считай, что твой Эду прожил счастливую жизнь, а в конец вообще вошел в нирвану, вкусив сливочного масла. Счастливец, не иначе как.

— Ну ты и гад!

— Я, кажется, был романтичным еще совсем недавно.