Все могло быть иначе. Альтернативы в истории России

Таким образом, у власти оказался триумвират — Маленков, Берия и Хрущев. Газеты немедленно начали прославлять наследников Сталина. В статье «У гроба Сталина» поэт А. Сурков писал: «В почетном карауле у гроба

Сталина члены ЦК КПСС, члены правительства: товарищи Г.М. Маленков, Л.П. Берия, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Н.С. Хрущев, Н.А. Булганин, Л.М. Каганович, А.И. Микоян. С чувством горделивого уважения смотрят советские люди на славных соратников великого вождя, несущих у гроба своего гениального воспитателя траурную вахту. В их верные, закаленные в богатырских трудах руки передал наш родной вождь боевое знамя, знамя светлых идей Ленина — Сталина. Их мужественным сердцам передал он драгоценное чувство ответственности за судьбу народа, за величественное дело осуществления коммунизма».

Новое руководство стремилось укрепить свои позиции, получить поддержку со стороны широких народных масс. Отсюда — заявления о необходимости повысить уровень жизни, о борьбе с бюрократизмом. Центральное значение приобрели задачи реформирования репрессивной системы, аграрной сферы и внесение корректировок во внешнеполитический курс. Однако среди наследников, погрязших в сталинских преступлениях, уже вскоре развернулась ожесточенная борьба за власть. Судя по всему, инициатором стал невзрачный Хрущев.

Историк М. Антонов не без оснований полагает, что сплоченность и монолитное единство руководства партии и государства, демонстрировавшиеся при жизни Сталина, были мифом. В действительности соратники вождя, стремясь показать свое рвение, не чурались интриг, взаимного подсиживания и даже доносов друг на друга. Не случайно, вскрыв сейф с документами, стоявший в кабинете Сталина, они решили предать их огню, не читая, ибо в противном случае оказались бы в положении героев гоголевского «Ревизора», слушавших чтение письма Хлестакова Тряпичкину. Наверное, Берия имел основания, когда называл Политбюро ЦК КПСС «змеиным гнездом». Но это не мешало высшим руководителям партии и государства находиться в дружеских отношениях и образовывать временные союзы, хотя Сталин стремился не допускать каких-то личных, внеслужебных отношений между людьми его ближайшего окружения[210].

Официальная версия гласит, что 26 июня 1953 г. на заседании Президиума ЦК КПСС Берия был арестован, в декабре того же года состоялся суд, который приговорил его к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение тогда же. Однако пока что никто не может достоверно сказать, что же действительно произошло 26 июня 1953 г. Недаром по стране долго ходили слухи, что на декабрьском суде Берии не было, что он был убит еще при аресте.

Вот воспоминания Серго Берии. «26 июня 1953 года отец находился на даче. Я уехал раньше, где-то около восьми, и через час был в Кремле. В четыре часа дня мы должны были доложить отцу о подготовке к проведению ядерного взрыва… Часов в двенадцать ко мне подходит сотрудник из секретариата Ванникова и приглашает к телефону: звонил дважды Герой Советского Союза Амет Хан, испытывавший самолеты с моим оборудованием. «Серго, — кричал он в трубку, — я тебе одну страшную весть сообщу, но держись! Ваш дом окружен войсками, а твой отец, по всей вероятности, убит. Я уже выслал машину к кремлевским воротам, садись в нее и поезжай на аэродром. Я готов переправить тебя куда-нибудь, пока еще не поздно!». Я начал звонить в секретариат отца. Телефоны молчали. Наверное, их успели отключить. Не брал никто трубку и на даче, и в квартире. Связь отсутствовала всюду… Тогда я обратился к Ванникову. Выслушав меня, он тоже принялся звонить, но уже по своим каналам. В тот день, по предложению отца, было назначено расширенное заседание Президиума ЦК… Ванников установил, что заседание отменено и происходит что-то непонятное… Борис Львович, чтобы меня одного не схватили, поехал вместе со мной на городскую квартиру, расположенную на Садовом кольце. Район в самом деле был оцеплен военными, и нас долго не пропускали во двор, пока Ванников снова не позвонил Хрущеву. Наконец, после его разрешения, нас пропустили, что и подтверждало его причастность к происходящему. Стена со стороны комнаты моего отца была выщерблена пулями крупнокалиберных пулеметов, окна разбиты, двери выбиты. Пока я все это отчаянно рассматривал, ко мне подбежал один из охранников и говорит: «Серго, только что из помещения вынесли кого-то на носилках, накрытых брезентом».