Все могло быть иначе

Странная мысль пронзила сознание Дэвида. Поведение Виктории заставляло его думать о себе, как о неверном муже. Боже милостивый, это же неправда! Моя жена — Виктория. Не надо так много думать об этом. Дэвид закрыл глаза и тут же понял, насколько сильно были напряжены его нервы.

— Это было давным-давно, — ответил наконец он, повернувшись и поглядев на жену.

Она была одета в платье, которое Дэвид подарил ей на день рождения. Оно было из тонкой розовой материи, украшенное жемчугом и кружевами на воротнике и рукавах.

Легкий бриз подхватил ткань и заставил платье обнять сексуально Викторию. Дэвид увидел освещенное солнечным светом молодое, свежее тело жены, ее крепкие груди, глубокую линию, разделяющую ноги снизу доверху и там расходящуюся надвое, к выпуклым бедрам.

Дэвида охватило острое желание. Он привлек Викторию к себе и поцеловал так страстно, как будто намеревался проглотить ее. Она ворошила пальцами его волосы, прижимая Дэвида к себе все плотнее и плотнее, пока их тела не слились в одно целое.

— Я думала, что сойду с ума, ожидая твоего приезда сюда, — прошептала Виктория, встав на носки и лаская языком его ухо. — О, все эти яркие мужчины на пляже и женщины, флиртующие с ними ...

Она подставила губы для нового поцелуя.

Дэвид пытался расстегнуть застежки, но ему это не удавалось. Тогда он разорвал платье и приник к открытой груди Виктории. Жемчужины посыпались на пол и раскатились во все стороны.

— Дэвид, ты только что выбросил триста фунтов, — шутя упрекнула Виктория, на миг задержав дыхание.

Он взял ее на руки, отнес в спальню и положил на кровать. Торопливо сняв одежду и бросив ее на пол, он присоединился к жене, затаившейся в сладкой истоме.

Виктория, раскинув ноги, обхватила рукой пенис Дэвида и направила его в себя. Она была влажная, теплая и страстно-жадная. Поднимая бедра навстречу движениям мужа, Виктория прерывисто дышала, вскрикивая от удовольствия. Дэвид закрыл глаза и плыл в розовом тумане невообразимо приятных ощущений.

Почувствовав приближение оргазма, он услышал голос прошептавший его имя. Какая-то боль прошла через все его тело, и он скорее ощутил, чем увидел Кэрли, вспомнил, как это происходило с ними, когда они целый день валялись в постели. Женщина, лежавшая под ним, превратилась в его воображении в Кэрли. Это имя было на губах Дэвида. Он в отчаянии стиснул губы, боясь произнести его случайно вслух.

Попав в собственную западню, Дэвид производил лишь механические движения, прислушиваясь к дыханию Виктории. Он ждал короткого вскрика, означавшего, что она приближается к финалу. После него он начинал целовать и ласкать ее до тех пор, пока она не кончала и не была готова начать новый раунд.

Дэвид подстраивался под движения и желания жены, а когда они закончили вместе, повел ее в бассейн, где они снова занялись любовью.

Виктория никогда не узнает, что мысли и сердце ее мужа находились далеко, за сотни миль от места их отдыха. Секрет Дэвида будет в безопасности. Но насколько долго?

ГЛАВА 11

Андреа перекладывала чемодан из одной руки в другую.

Они с мамой стояли в зале аэропорта и ожидали остальных. Вскоре должны были подойти отец и братья, искавшие свободное место на автостоянке. Девушка упросила домашних не делать из ее отъезда большого события, тем не менее вся семья прибыла в аэропорт проводить Андреа. Все, кроме дедушки Вэлли, который заболел и вынужден был остаться дома.

Когда Дэвид, спустя неделю, проведенную на Ямайке, возвратился в Бекстер, то обнаружил, что документы на выезд Андреа в Англию еще не готовы. Этот процесс никак невозможно было ускорить. Пришлось ему уехать, хотя и с большой неохотой, одному.

Дэвид предлагал девушке вернуться обратно, как только будут подготовлены все документы, чтобы отвезти ее в новый дом. Но Андреа отказалась, заявив, что в этом нет никакой необходимости, и она не маленькая девочка, которая может потеряться при пересадках.

Тот день стал днем всего «первого» — первый раз Андреа летела самолетом, первый раз она уезжает из дома, первый раз она не может найти тему для разговора с мамой. Кэрли сделала несколько робких попыток, но у нее ничего не получалось. Только банальные фразы: «ты уверена, что не забыла положить в чемодан туфли», «не хочешь ли ты взять с собой что-нибудь почитать в самолете» или «посмотри, как красиво лежит снег на ветках деревьев». Хотя на самом деле ей очень хотелось сказать дочери: «Зачем ты уезжаешь, покидая родных и друзей, к едва знакомому тебе человеку? Как мне уговорить тебя остаться?»

Кэрли просто исчерпала все возможности отговорить Андреа от этой поездки, устала выслушивать от дочери слова о том, что она презирает жизнь с людьми, которые лгали ей на протяжении стольких лет, и что ей лучше жить вместе с родным отцом.