Все хорошие девочки попадают в рай

Около подъезда на лавочке сидели три пенсионерки. Еще издали я услышала, что пожилые дамы живо обсуждают как раз интересующую меня тему. Представляю, насколько бедна событиями их жизнь, если пятый день подряд они мусолят одно происшествие, пусть и такое страшное. Я осторожно примостилась на край скамейки, напустив на себя отрешенный вид. Дескать, устала топать по жаре, присела передохнуть. Старушки сначала насторожились и замолкли, многозначительно поджав губы, но уже через минуту не обращали на меня никакого внимания.

— Так его что же, ножом зарезали? — поинтересовалась пенсионерка с мелкой химией на сиреневых волосах.

— Какое там «зарезали»! — компетентно воскликнула дама с жидким пучком на голове. — Из пистолета убили. Говорят, пять пуль в теле нашли!

— Да будет вам ерунду-то молоть, Нинель Митрофановна! — тут же встряла третья дама, с аккуратной стрижкой. — Мой благоверный слышал, как милиционер сказал: «Рана на голове нанесена тупым предметом, возможно табуреткой, которая валяется рядом с трупом». Они ее увезли на анализ.

— Анализ, Ольга Сергеевна, — это когда вы мочу или кал в поликлинику сдаете, — со змеиными интонациями в голосе откликнулась Нинель Митрофановна. — А они увезли на экспертизу.

— Ну а что же квартира так и будет стоять? — подняла новую тему сиреневая дама, загасив тем самым конфликт в самом зародыше. — Там ведь кровищи ужас сколько нахлестало!

В этом вопросе оказалась компетентна Нинель Митрофановна:

— Ну, сегодня утром приехал Петрович. Как увидел все это, первым делом попросил у меня швабру, да я не дала. Ишь чего захотел, как деньги за квартиру огребать, так он и сам умеет, а как полы мыть, так моя швабра понадобилась. Вот и пришлось ему сбегать в хозяйственный. С тех пор он из квартиры не выходил. Должно быть, все еще ее убирает.

— Да как же он решился сам кровь замывать? — всплеснула руками Ольга Сергеевна. — Не мужское это дело.

— Ничего, пусть поработает, — с завистливой злобой огрызнулась Нинель Митрофановна. — А то привык, понимаешь, жить как буржуй. Денежки-то каждый месяц капают! Я слышала, что он за свою квартиру полтыщи долларов берет. А налоги небось не платит! Нет, все-таки пора поставить в известность налоговую инспекцию!

— Да какие полтыщи долларов! Окститесь, голубушка! — заспорила Ольга Сергеевна. — За такие халупы, как у нас, никто больше двухсот не даст. А у Петровича, сами знаете, какая ситуация: у жены инсульт, да еще дочь без мужа двоих сыновей поднимает. Вот и крутится мужик как может, каждую копейку экономит.

Из дальнейшего разговора, постоянно грозящего перейти в склоку, я поняла, что Рустам не владелец квартиры, а только ее арендатор. А вот неизвестный Петрович, приехавший сегодня, как раз и есть хозяин жилплощади. Рустам поселился здесь семь месяцев назад. Нинель Митрофановна даже точно помнила, когда это произошло — в тот день ей поставили новый зубной протез, который с непривычки немного резал. Как зовут молодого человека, никто не знал: с соседями он не общался и вообще жил тихо и мирно. Правда, был замечен в порочащих его связях — по крайней мере один раз из его квартиры вышла девушка характерного внешнего вида: в короткой оранжевой юбчонке, едва прикрывающей трусики, и лифе ядовито-зеленого цвета. Впрочем, сошлись во мнении старушки, сейчас молодые так одеваются, что не поймешь — где проститутки, а где порядочные девушки.

Затем разговор почему-то опять перескочил на Петровича. Я узнала, что у него есть пес по имени Рауль, который, выходя гулять во двор, пугал кошку Нинель Митрофановны, отчего у бедного животного случались нервные колики. Правда, Ольга Сергеевна высказала предположение, что причина колик заключается не в Рауле, а в новом сухом корме для кошек, широкая реклама которого идет по телевизору. Рассуждения старушек о телевизионной рекламе я уже не стала слушать, поднялась со скамейки и вошла в подъезд.

Я позвонила в знакомую светло-серую дверь. Ее открыл мужчина в старых вытянутых трениках и майке далеко не первой свежести. Судя по внешнему виду, Петрович если не миновал шестидесятилетие, то скоро уже должен праздновать этот юбилей. В одной руке мужчина держал совок для мусора, в другой — веник.

— Вам кого?

— Я к вам насчет аренды квартиры. Меня прислала Нинель Митрофановна, ваша соседка. — Я сообразила, что Петрович ни за какие коврижки не пойдет узнавать у вредной старушонки, правда ли это.

Мужчина несколько секунд что-то прикидывал в уме, а потом распахнул дверь пошире:

— Проходите.

Я с опаской зашла в коридор. Хозяин уже успел навести здесь порядок: вещи не валялись на полу, как в прошлый раз, шкаф и тумбочка были плотно прикрыты. Я скосила глаза на кухонную дверь — остались ли там кровавые пятна? Вроде бы уже нет.

— Мне сказали, что предыдущий жилец умер в квартире. А как это произошло?

— Сердечный приступ, — ответил Петрович, старательно избегая смотреть мне в глаза.