Всё как в жизни

Прошел месяц, потом год, еще два… Денег как не бывало. При встрече Ерохин свой профиль показывает, а я стесняюсь спросить, боюсь зря обидеть человека недоверием.

На третий год решил отметить как-то неуплату долга. Пригласил однокашника по институту. Поговорили о жизни. Тост подняли за здоровье, за то, чтобы мечты каждого сбылись.

— А какая мечта у тебя? — интересуюсь.

— Хочу в космос слетать, — отвечает.

— Это, — говорю, — вполне возможно в наше время. Может быть, даже двухкомнатный корабль с раздельным санузлом выделит профсоюз. Учтут, что ветеран труда и прочее.

— Ну, а у тебя есть мечта? — в свою очередь спрашивает однокашник.

— Есть. Хочу вот долг получить обратно. Двести рублей.

Однокашник посмотрел на меня как на инопланетянина.

— Ну и фантазер же ты. Надо же додуматься. Вот и в институте посещали тебя всякие бредни. Все витаешь в облаках? Спустись, друг, на землю!

Я спустился и уже спокойно прожил еще несколько лет. На десятый — обзвонил друзей и любимого родственника не забыл.

— Что у тебя там стряслось, старик, — встревожился он. — Не звонил столько и вдруг позвонил. Заболел, что ли?

— Не заболел, круглая дата у меня.

— Как, — удивляется он, — тебе вроде, насколько я помню, сорок три.

— К возрасту это не имеет отношения, — говорю. — Представляешь, уже десять лет не возвращают долг.

— Тогда другое дело, с удовольствием разделю твою радость.

Конечно, развернулся я. Пели и плясали три дня. Я с книжки снял последние триста рублей.

А дальше жизнь пошла своим чередом. Родственник сменил место жительства, друзья как-то порастерялись, и когда исполнилось двадцать пять лет со дня неотдачи долга, то приглашать на торжество уже было некого. Думал я, думал и решил пригласить самого должника. Все-таки, какой-никакой, а живой человек.

— Приходи, — говорю, — Ерохин. У меня вроде как серебряный юбилей. Прожил я с неотданным долгом, как говорится, душа в душу четверть века.

К моему удивлению, Ерохин пришел. Оставил следы от грязных сапог на ковре и уселся глубоко в кресло. Первым поднял тост:

— Пью за то, чтобы у того мерзавца, который тебе задолжал, совесть пробудилась.

Я тут не выдержал:

— Так ведь, это ты у меня, друг любезный, брал в долг.

Поморщился он слегка и говорит:

— Вспоминаю, вспоминаю. Верно. Все собирался отдать, да не решался. Понимаешь, это было бы несправедливо. У тебя вон «Волга», а у меня только «Запорожец» и тот после ремонта. Да и денег у меня сейчас лишних нет: дачу строю. Но ты не беспокойся, я внуку оставил завещание, где указал долг.

— Так кто кому будет должен? — не понял я, — внук мне или я ему?

— Он тебе, — уточнил Ерохин.

Во мне затеплилась слабая надежда.

— Позволь, а сколько лет твоему внуку?

— Считай уже неполных три года.

— Так это сколько же мне надо еще прожить, сто лет?

— А сколько тебе стукнуло? — прищурился он.

— Пятьдесят восемь.

— Ну сто не сто, — успокоил он, — а лет двадцать еще протянешь. Чудак! Я же о тебе пекусь. Если бы не долг, так ты, может быть, давно уже загнулся. А так стимул у тебя есть.

«В самом деле, — думаю, — все легче, когда чего-нибудь ждешь. Да и пожить подольше хочется».

КРУГ

— Нейлонов?

— Слушаю, Николай Николаевич.

— Вот что, Нейлонов, срочно выясни, почему завод «Авралец» не выполнил план по выпуску бензопил новейшей конструкции и кто в этом виноват? Понятно?

— Понятно.

— В общем, разберись с бензопилами и доложи.

— Я уже разбирался, Николай Николаевич.

— Ну и что?

— Позвонил директору завода «Авралец». Могу сказать, энергичный и деловой руководитель. Так вот у него претензии к мебельной фабрике. Недополучил двести ручек к пилам. Обратился к мебельщикам. Бобров там главный. Очень принципиальный товарищ. В каждом цехе поставил динамики. Теперь токари повышают производительность труда под музыку. Бобров говорит, что лесокомбинат недодал лесоматериалов.

Разматываю клубок дальше. Звоню директору комбината Панову. Человек исключительный. Трудится с полной отдачей сил. Внедряет эстетику на производстве. Покрасил цеха комбината под цвет своей «Волги». Обедают все в одно время за пятнадцать минут. Зубы выдергивают прямо на работе. Роды скоро будут принимать в цехах… Спрашиваю Панова, почему задержал лесоматериалы? А он божится, что вины его в этом нет, леспромхоз подвел. До сих пор ждет от него лес-кругляк.

Ну, думаю, ниточка подходит к концу. Еду к директору леспромхоза. Требую от него лес-кругляк. А он чуть не плачет. Оказывается, от того самого завода «Авралец» недополучил двести бензопил. В общем, дело ясное, Николай Николаевич, причины объективные. Виновных нет…

ВТОРОЙ ПЕРЕХОДНЫЙ ВОЗРАСТ

Прочитал я в журнале, что у мужчин после сорока наступает как бы второй переходный возраст. И чтобы жить не хуже людей, нужно преодолеть какой-то психологический барьер.

Прикинул я в уме кое-чего, оценил всю свою семейную жизнь, вспомнил, что каждую субботу нужно ходить в магазин за картошкой, и понял, что не смогу перепрыгнуть через этот проклятый барьер.