Всё исправить

– Не надо, Людмила Павловна, – он улыбнулся чуть виновато. – Не надо. Положите-ка лучше на место. Уверяю вас, ничего хорошего из этого не выйдет. Ну подставите вы меня… В ментовке вы расколетесь, точно вам говорю. Не выдержите. Потому что не урка вы, обычная русская баба. И все – вместо денег этих несчастных будут вам нары… И вся жизнь под откос…

Она вдруг разрыдалась, горько и безутешно. Вот так, привалилась к мужику и ревела. Алексею оставалось только молча гладить ее по голове.

– Ну-ну-ну… ну ничего же этого не случилось, ну… все будет хорошо…

– Пя… пять ты… тысяч долларов… этих клятых… обещано…

Она подняла глаза, полные муки.

– А нет, сказали – отловим твою девчонку, и… потом искать будешь всю жизнь…

Чекалов до хруста сжал зубы. Вот как… Вот так, стало быть. Ай да злобная реальность. Одной шашкой чик-чик-чик, сразу кучу добрых людей, и в дамки… Хороший ход. Сильный.

– Вы вот что, Людмила Павловна… Вы пока дочку не выпускайте из дому.

– Как это? – женщина всхлипывала. – Студентка она… первый курс… погонят…

– Не погонят. Буквально несколько дней. Там выясним, что за люди.

– А ты сможешь?.. – в глазах немолодой уже женщины страх пополам с надеждой.

– Я все-таки попробую, – как можно тверже пообещал Чекалов. Нельзя, никак нельзя сейчас давать измученной матери повод усомниться. – И еще… Уверен, просто пугают они. На понт берут, по-ихнему. А вот как влезете в их дела, тут обратного хода не будет.

Алексей смотрел, как коробки с морфином одна за другой ложатся на полки сейфа. Так… Удар отбит. Или не совсем?

– Погоди, Леша… – Людмила Павловна вдруг замерла. – Как ты узнал?! Тебя же не было еще… ты позже пришел!

И вновь Чекалов смог ответить лишь чуть виноватой улыбкой. Как узнал, как узнал… Ну как ей сказать правду? Нет, придется на ходу лепить более-менее убедительную легенду.

– Да у вас все на лице написано, Людмила Павловна. И сумку вы теребили, а там коробки сквозь ткань проглядывают. И вообще, с таким открытым лицом, уж какой там в милиции дурку гнать…

– Спасибо тебе, Леша… – заведующая судорожно вздохнула. – Не дал свершиться… Грех на душу…

Покончив с процедурой приемки объекта, постановкой под сигнализацию и прочее, и оставшись наконец в одиночестве, Чекалов с наслаждением растянулся на жесткой клеенчатой кушетке. Ну и денек… Однако, надо разбираться. Пообещал – делай. А как? Он не начальник угро, чтобы бросить кучу народу на расследование… Он всего лишь… провидец…

И вновь, уже который раз возникло это странное чувство раздвоения. Тот Чекалов, что лежал на кушетке, даже не изменил позы. В то время как его «альтер эго»…

… Город сверкал и переливался массой огней, точно россыпь углей, оставшихся от гигантского костра. Еще миг, и картинка неуловимо изменилась – здания стали стеклянными, словно нагромождение аквариумов. В аквариумах шевелился, перемещался, шевеля ногами-ресничками, крохотный планктон. Еще усилие…

Человек, сидевший за рулем «девятки», был слегка навеселе. Не так чтобы пьян, но выпивши. Ни малейшей опаски… С ментами договориться – не проблема! И вообще, конкретный пацан о таких вещах не думает, у него о делах голова болеть должна…

Алексей, неподвижно лежавший на кушетке, ни разу в жизни не видел этого человека, но его альтер эго не сомневался ни секунды. Да, это тот самый человек. Нужный… точнее, не нужный. Ни ему, Алексею Чекалову, ни тем более Людмиле Павловне, на которую он так нагло наехал. А вот оно и решение проблемы…

Канализационный люк под передним колесом подался, встал торчком, гулко лязгнув о днище, и «девятка», кувыркаясь, вылетела на встречную полосу – скорость у конкретного пацана была за сотню. Дело довершил «Камаз», как раз по той полосе катившийся. Удар!

Чекалов пришел в себя так же, как и вышел. Видение? Угу… Опять видение… Не многовато ли вещих снов?