Всё исправить

Покончив со всеми процедурами оформления и проверки, Алексей покинул салон сотовой связи, унося в простой хозяйственной сумке из болоньи пару аппаратов стоимостью в три месячных зарплаты телемастера каждый. Не принципиально… Действительно, как сказал один древний мудрец, деньги не избавляют от бед и несчастий, но позволяют переносить их с комфортом.

Он усмехнулся уголком рта. Вот так, Володька… Если этот малый не врет, данный мелкий аппаратик уже сейчас будет работать даже за МКАДом. А через пару-тройку лет по всей Московской области. А там и до глухой деревни Верхние Котицы доберется. И не надо ничего паять-комбинировать. И не надо думать, куда присобачить самодельный репитер. Вообще ни о чем не надо думать. Все за тебя сделают деньги. Все, что будет нужно человеку – те деньги иметь…

Не есть ли это шаг назад по дороге, ведущей от обезьяны к богу?

* * *

– Лешенька, где-то была у нас вроде еще хрустальная салатница? Длинная такая…

– Щас найдем, теть Вер!

Чекалов принялся сосредоточенно рыться в шкафах, отметив про себя – «у нас»… С какого момента она начала говорить «у нас»? Теперь уже и не вспомнить… Первые месяцы говорила «где тут у вас», потом, где-то ближе к лету уже, стала путаться – то «у вас», то «у нас»…

– Вот эта, теть Вер?

– Да-да, она самая. Спасибо, Леша. А ты бы сыр с колбасой порезал…

– Щас порежем!

Приготовления к празднику были в самом разгаре. Хотя, если разобраться, какой это праздник? Вот и еще один год прошел…

Чекалов усмехнулся уголком рта. Два года назад здесь были Юлька и Володька. Шутили и смеялись. А год назад уже только она одна…

…Она вскинула на него блестящие влажным блеском глаза.

«Я сегодня хотела сделать селедку под шубой… И не стала. Сидит, ведь сидит где-то в душе та косточка… Вот до чего дошла, да?»

«Ничего… – он улыбнулся.– Твоя «мимоза» ничуть не хуже, даже вкуснее. Да хоть и «оливье», много ли надо на двоих? И мы не будем давать этой твари ни единого лишнего шанса»

Она потерлась щекой о его плечо.

«Рожать мне скоро, Леша. Роды, это тебе не рыбья косточка»

У него тогда захолонуло сердце – так ровно, спокойно это прозвучало… «Савичевы умерли. Умерли все»

«Нет. Ты не умрешь, – он взял ее лицо в ладони.– Ты будешь жить. Ты должна жить. Ты не можешь умереть, вот так, сейчас, когда все почти получилось!»

А она уже улыбалась.

– Я так и не поняла, муж мой, у нас тут Новый год, или поминки? А ну-ка сделай музыку! Нет-нет, не этот ящик с «огоньком голубых»… Где-то у нас была кассета, там Джо Дассен…

Он сжал зубы – так явственно всплыло все из глубин памяти.

…Ее глаза вдруг налились слезами.

«Ох, Леша… Кончится когда-нибудь эта война?»

Тот удар госпожи злобной реальности был самый сокрушительный. И последний. Что-то произошло, что-то изменилось в этом мире, и она стали недосягаемы для злобной реальности – если верить объяснениям Света там, во сне… И сам Чекалов А. Б., и Юльчонок, и даже Вера Николаевна. Как будто Юлька стала той искупительной жертвой, что приносили некогда дикари, желая умаслить злобную реальность, по невежеству принимаемую за множество богов… Понимали ли они, в невежестве своем, хоть что-то? Или просто чувствовали звериным чутьем, как кошка, ищущая целебную траву? Ведь не зря же придумали те дикари искупительные жертвы…

И еще был тот, которого прибили к кресту…

– … Леша, ты не слышишь?

– А? Чего? – очнулся Алексей.

– Все готово, говорю. Будем садиться за стол? Время одиннадцать тридцать…

– Да-да, конечно, теть Вера.

Три свечи горели в высоких стаканах ровным, едва мерцающим пламенем, свет их дробился в гранях хрусталя. Со стены глядела улыбающаяся, счастливая Юлька, чуть ниже недоумевающее вскинувший брови Володька – совсем молодой еще, первокурсник – и Сергей Михайлович в военной форме, немногим постарше.

– Не сердись, Лешенька… – старая женщина виновато улыбнулась. – Пусть повисят. Новый год все-таки… пусть с нами побудут. А там я назад спрячу.

– Не надо извиняться, теть Вера. Не ты, я бы сам повесил.

Он помолчал.

– Только чего такая старая фотография, теть Вер? Солдатская еще…

Она ответила не сразу.

– Отчего? Да… не знаю, Леша. Когда был живой, одно… А сейчас как-то размылся облик последних лет, что ли. А вот таким, на фото, я его до последнего волоска отчего-то помню. Хотя уж сколько лет минуло.