Всё имеет свою цену

Город, казалось, встретил Графиню светлой солнечной улыбкой, и она с готовностью улыбнулась ему в ответ. Так, широко улыбаясь, она и шла по улице вплоть до того, как ей пришлось посторониться и едва не уткнуться в стеклянную витрину, пропуская идущую навстречу по узкому тротуару женщину с детской коляской. Одно из колес коляски отчаянно скрипело, что моментально вызвало у Графини приступ раздражения. Неужели так трудно капнуть на ступицу пару капель масла, чтобы не нервировать окружающих? Увидев свое отражение в витрине, она подумала: какая же я все-таки уродина. Приземистая, вся сморщенная, через пару лет – полтинник. Скоро уже два года, как у нее не было мужчины. Помнится, тогда ее пригласили на обряд конфирмации, и ей так и не удалось отговориться, хотя в числе приглашенных были также и ее бывший муж со своей новой пассией. Ей пришлось прибегнуть к помощи наемного актера, ибо даже сама мысль явиться туда в одиночестве казалась ей невыносимой. Затем она также заплатила ему за то, чтобы он сопровождал ее во время недельного отпуска – о чем после не раз сожалела. Однако тут уж ничего не поделаешь – что сделано, то сделано. Ночью все было просто превосходно, а днем – отвратительно. Актер оказался столь же самовлюбленным, сколь бесталанным – а этим многое было сказано. И вот теперь у нее снова появился мужчина – по крайней мере, в доме. А там, глядишь, понемногу и все прочее наладится. Отвернувшись от витрины, она осмотрелась по сторонам и продолжила свой путь.

Алина Хольмсгор с годами не утратила своего очарования; в свои восемьдесят с лишним она все еще была красива. Высокая, со слегка морщинистым лицом, она, стоя у доски, то что-то писала, то жестикулировала, поражая изяществом, заключенным практически в каждом движении. Графиня осторожно проскользнула в дверь аудитории, где профессор вела занятие, и на протяжении пары минут имела возможность как углубить познания в предмете, так и созерцать своего свидетеля, а также ее студентов. В группе их было пятеро, все – молодые женщины; расположившись на первом ряду, они сосредоточенно делали пометки в своих ноутбуках. В одной из них Графиня узнала популярную телеведущую, в другой – не менее известного политика. Заметив наконец, что у них появился гость, Алина Хольмсгор прервала занятие и подошла к Графине, которая коротко представилась. Профессор окинула ее с ног до головы недоверчивым взглядом и поинтересовалась:

– И удостоверение есть?

Вынув свое удостоверение, Графиня продемонстрировала его ей. Алина Хольмсгор внимательно его изучила, после чего извиняющимся тоном сказала:

– Прошу прощения, но в какой-то момент я приняла тебя за представительницу прессы. Тут мне недавно звонили какие-то журналисты, так я насилу от них отвязалась.

– Ничего, все в порядке, наоборот, мне следовало самой для начала представиться.

Профессор одобрительно кивнула.

– Полагаю, речь у нас пойдет о Мариан.

– Абсолютно верно. Если, конечно, я не мешаю.

– Я совсем скоро освобожусь. А ты сама очень торопишься?

– Да не особо.

– Знаешь Дом культуры у пристани?

– И даже очень хорошо.

– Что скажешь, если мы встретимся там после того, как я здесь закончу? Как я уже говорила, много времени это не займет. Мне кажется, просто преступление сидеть в помещении в такую погоду.

Час спустя обе женщины сидели на скамье за столиком кафе и любовались видом раскинувшейся напротив набережной. Силуэты массивных зданий причудливо искажались, отражаясь в воде, а лучи солнца, попадая на их стеклянные фасады, преломлялись и слепили глаза. Время от времени по каналу проходили широкие плоскодонные прогулочные катера; тогда дамам приходилось прерывать свою беседу, улыбаться и приветливо махать всевозможным туристам, которые торопились запечатлеть их для своих фотоальбомов, а также слушать обрывки школьного английского, звучащего из уст экскурсовода. С самого начала у них не возникло никаких проблем с установлением контакта – вне всякого сомнения, они прекрасно подходили друг другу. Так, когда пришло время выбирать напитки, обе сошлись во мнении, что для белого вина время еще слишком раннее, и тем не менее заказали себе по бокалу. Они не могли не начать с разговора об архитектуре, ибо данная тема настоятельно диктовалась чудесным видом, и могли бы, казалось, болтать так часами обо всем на свете, если бы не сложившаяся ситуация. Обеим это было предельно ясно. Первой взяла себя в руки Графиня – ведь это именно она занималась расследованием серии жестоких убийств.

– Во время работы на Гренландии вы с Мариан Нюгор были подругами?

– Да, и весьма близкими. Так что для меня явилось настоящим ударом, когда она умерла или, вернее, пропала – хотя все мы прекрасно понимали, что именно это значит. Несмотря ни на что я все же долгое время надеялась, что ее обнаружат живой, хотя в глубине души и догадывалась, что такое вряд ли возможно.

– Значит, у тебя даже не возникало подозрений, что она могла стать жертвой преступления?