Читаем Все или ничего полностью

Тело болит — значит, оно есть, значит, оно живо!

Но… но бывают ведь и так называемые фантомные боли. Ирина в детстве однажды испытала это, когда ей вырвали зуб, а он, казалось, все еще продолжал ныть.

Не в силах больше переносить эту пытку болью и мучительными догадками, она заверещала — громко, истошно, что было сил, как орут новорожденные младенцы:

— А-а-а-а!

И тут же услышала топот в коридоре, увидела, как распахивается дверь, и целую толпу людей на пороге палаты, облаченных в белые и светло-зеленые халаты.

Лица у всех были… счастливые.

— Вопит-то как! Вокалистка!

— Значит, есть еще порох в пороховницах!

— Будет жить!

Они радовались, как малые дети, поздравляли друг друга. Их, похоже, не интересовало, будет ли пациентка действительно жить, или ей придется влачить жалкое существование в инвалидной коляске.

…Зато это очень интересовало Константина Иннокентьевича Самохина, который в это время стоял у окошечка больничного справочного.

— Первенцева Ирина Владиславовна. Двадцать лет.

— Отделение?

— Не знаю. Хирургия, наверное.

— Нет такой.

— Как? Мне из милиции позвонили, сказали: ее привезли сюда после дорожного происшествия.

— Ах, дорожного! Тогда… погодите… вот. Реанимация, а не хирургия никакая.

— Реанимация… — У тренера душа ушла в пятки. — Она что же… кандидат на тот свет?

— Хм, хорошенький вопросик. Вы ей кто, отец?

— Отец, и мать, и брат, и сват! — сорвался Самохин. — Не ваше дело! Я спрашиваю, как ее состояние, вот и отвечайте!

— Пока сведений нет.

— Что значит — пока? А когда будут?

— Не знаю. Реанимация, сами понимаете.

— Черт!

Константин Иннокентьевич в досаде отошел от окошка. Вот еще напасть! Подвела его Ирка под монастырь, сорвала далеко идущие планы.

Если ей жить надоело — это ее личная проблема, Самохин-то тут при чем? Кого, спрашивается, теперь выставлять на первенство Европы? Не Вику же Соболеву, эту малолетку сопливую? Да она в Париже даже в десятку не войдет!

Сзади, из окошка справочной, до него донеслось:

— Вы поговорите с лечащим врачом, он все расскажет…

— А! — Тренер только безнадежно махнул рукой.

Нет у него времени с докторами лясы точить. И так все ясно.

Цветочки там, апельсинчики для разнесчастного «товарища по команде» — это он сорганизует, конечно. И ребята сбросятся, и профсоюз энную сумму выделит. Нельзя же не соблюдать приличий: положение обязывает придерживаться мушкетерского девиза «Один за всех, и все — за одного!»

Но уж прочих телячьих нежностей Первенцева от него не дождется, дудки! Он ей отныне никто — не отец, не мать, не сват и не брат. Потому что «товарищ по команде» она теперь уже бывший. После реанимации к жизни иногда еще возвращаются, но в сборную — никогда.

<p>Глава 5</p><p>«МУХИНСКАЯ» МАНЕКЕНЩИЦА</p>

— Володенька Павлович! Вам какие котлетки сегодня — по-киевски или по-венски?

Внушительный бюст домработницы, туго обтянутый шелковым платьем леопардовой расцветки, нависал над головой Львова, как козырек крыльца. Даже загораживал свет хрустальной люстры.

Владимир отстранился:

— Благодарю, Зинаида Леонидовна. Нет аппетита. На сегодня можете быть свободны.

— Так ни-и-зя! — Она, кажется, твердо решила не отставать до тех пор, пока хозяин по достоинству не оценит ее новый наряд. — Может, приготовить бифштексы по-шведски, со свеклой? Вы столько трудитесь, вам надо кушать. И Петеньке тоже необходимо качественное питание. Мальчик растет.

«О Господи, — поморщился Владимир. — Жаль, что она не немая. Кулинарка Зинаида отличная, но как же утомляет иногда!»

— Хорошо, по-шведски, — коротко распорядился он и добавил, без особого, впрочем, энтузиазма:

— Вы прекрасно выглядите, Зина. Наряд, наверное, французский?

— Что вы, что вы! — жеманно завозражала она. — Это так, пустяки, скромненькое домашнее платьице…

И удалилась, покачивая мощными формами, облепленными «платьицем» размерчика эдак пятьдесят шестого. Была уверена, что хозяин провожает ее восхищенным взглядом.

Зинаиде Леонидовне было тридцать восемь лет, и ей крупно повезло: она устроилась работать в дом богатого вдовца, самостоятельно воспитывающего сына-подростка.

Следующим этапом ее достижений должен был, естественно, стать брачный союз с хозяином. В успехе Зинаида ничуть не сомневалась. Не сможет, никак не сможет Львов устоять против ее прелестей!

Надо сказать, что была она по-своему красивой. Высокая и статная, несмотря на массивность и тяжелую походку, Зинаида Леонидовна напоминала женщин, воспетых Некрасовым. Такая действительно и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет. Запросто.

Ей бы заплести густые русые волосы в косу, да уложить их венцом вокруг головы — княгиня была бы, да и только! Кинорежиссеры соперничали бы за право снимать ее в ролях каких-нибудь сказочных Василис.

Но у Зинаиды было иное представление о собственной персоне, а соответственно — и иной образец для подражания. Она считала, что как две капли воды похожа на знаменитую манекенщицу Клаудиу Шиффер.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский романс

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену