Все или ничего

— Давайте перейдем в кабинет, — предложил Владимир.

— А нам и здесь хорошо!

Петька вскочил, щелкнул выключателем, и комнату залил непривычно яркий электрический свет.

Вместо громоздкого хрустального раритета, вместо сменившего его пластмассового совкового ширпотреба на бронзовом крюке красовался современный светильник.

Длинные и короткие, разновеликие подвески из неведомого сплава не то стекла, не то металла переливались всеми цветами радуги, то колыхаясь, словно веер, то разлетаясь лучиками огромного ослепительного солнца.

А солнце было прямо на потолке — большущий зеркальный круг, отражающий, дробящий, многократно усиливающий свет лампочек.

А может, это было не солнце, а прямой выход в иной мир? Открытая дверь, манящая шагнуть в неизведанное… Туда, где есть только свет… и счастье… а ничего плохого не может происходить в этом сияющем мире…

А потом были хлопоты. Приятные, но утомительные. Ведь пока не окончились Петькины каникулы, надо было успеть нанести обязательные визиты родителям.

Раз уж свадьба получилась спонтанной, то хоть элементарный долг надо выполнить.

Ирина радовалась предстоящему свиданию с отцом… И очень беспокоилась о том, какой будет встреча с матерью… и Стивом.

Они обменивались короткими, ничего не значащими письмами, но ни у Ирины, ни у матери не возникло за эти годы желания увидеться…

И опять пришлось Ирине воевать с глупыми московскими мужчинами, запихивающими в чемоданы парадные тройки, навороченные джинсы, стильные кожаные туфли…

— Вы в этом прикиде пойдете по тайге прогуливаться?

— Красноярск большой город, — спорил Петька. — Я в атласе смотрел. Ты нам лапшу на уши не вешай!

Наконец достигли компромисса — часть парадных шмоток оставили, а добавили высокие резиновые сапоги, грубые брезентовые штормовки, толстые свитера и прочные штаны из магазина рабочей одежды.

Да еще Петька потихоньку сунул на дно пару отцовских коллекционных кинжалов — на всякий случай… А вдруг Ирка не врет насчет тайги…

Когда чемоданы были собраны, утянуты ремнями, а до вылета оставались считанные часы, в семейство Львовых пожаловали гости.

Первым в прихожую важно вкатился Иван Алексеевич. За пару недель он стал еще толще, круглее, щеки лоснились… И теперь он напоминал уже не жука и не Винни-Пуха, а туго надутый розовый воздушный шарик.

А вслед за ним, возвышаясь на голову позади своего нареченного, горделиво вплыла Зинаида Леонидовна. Она больше не надевала обтягивающих до предела платьишек, а павой несла на своей статной фигуре просторный, шитый жемчужным бисером сарафан.

— Ив Сен Лоран, пошей мне сарафан! — тихонько прыснул Петька.

Но Зинаида даже не удостоила его взглядом. Стоит ли тратить нервы на чужого вздорного мальчишку?

Однако сразу же отметила стоявшие посреди холла чемоданы.

— В свадебное путешествие уезжаете? — великосветским тоном поинтересовалась она. — А мы вот тоже собрались, как зарегистрируемся… Вы куда? На Канары? Или в Египет?

— В Сибирь, — не слишком-то любезно ответила Ирина.

Бровки Зинаиды Леонидовны изумленно поползли вверх. И она неожиданно взглянула на Ирину с чувством превосходства и какой-то бабьей жалостью: что ж, этот сухарь, этот тиран не нашел лучшего места для молодой жены? В декабристку ее превратить хочет?

Зинаида всплеснула руками:

— Ой, а мы-то как раз за зимними вещами пришли… У меня здесь шуба осталась волчья… Так, может, вам пригодится? Вы берите, берите, не стесняйтесь…

У нее как-то враз вылетело из головы, что финансовые возможности Владимира гораздо превышают ее будущий семейный бюджет. Она искренне жалела теперь ту, что так неосторожно попалась в сети этой синей бороды… Ох, намучается она с ним, бедняжка… Зинаида-то знает…

И не удержалась, похвасталась: знай мол, наших!

— А мы с Ванюсиком на Сейшельские острова отправимся! В самый бархатный сезон!

Петька дернул Ирину за руку, они влетели в комнату, подальше от вездесущих глаз Зинаиды, и там дали волю смеху.

— Зинка… ой! Не могу! Зинка в набедренной повязке…

— Тумба-юмба… — вторила ему Ирина.

— Чунга-Чанга! Синий небосвод… — тоненько пищал Петька, выкручивая бедрами уморительный зажигательный танец туземного племени людоедов, готовящихся зажарить на ужин аппетитную белую женщину…

Их веселье оборвал зычный голос Зинаиды Леонидовны:

— Ванюсик! Ты что встал столбом?! Собирай вещи!

И важный, представительный Иван Алексеевич, правая, незаменимая рука шефа крупнейшего международного фонда, вдруг как-то съежился, забормотал суетливо:

— Сейчас… Сию минутку, лапусик… Я мигом…

И он колобком покатился по комнатам, безошибочно отбирая оставленные своей благоверной вещички.

— В кладовке на полке достань большие сумки, — по-хозяйски распорядилась Зинаида.

— Сей момент!

Колобок вкатился в кладовку и выволок несколько нелепых полосатых саквояжей, в которых «челноки» возят свой товар.

Через несколько минут шесть полосатых саквояжей, распухших от обилия багажа, стояли рядом с двумя чемоданами Львовых.

— А шубу? — замер перед своей царицей и повелительницей Иван Алексеевич. — Ирине Владиславовне?

— Нет! Не надо! — вспыхнула Ирина.

Зинаида поджала губки.

— Ну раз так… Давай сюда.