Все или ничего

Да. Знаешь, в глубине души я всегда понимала, что ты не влюблен в меня. Тебе нравилось, что я полюбила тебя, а не твои деньги.

Ты права, — ответил он и подошел к окну. — Ничем нельзя оправдать мое поведение. Нет, ты не думай, что не нравишься мне — ты очаровательна. Но главное, что привлекло меня в тебе, — твоя бескорыстная любовь. Мне так льстило твое внимание. Я вдруг почувствовал, что тоже чего-то стою!

О, Джон, не надо! — взмолилась Розамунда, уловив неизбывную горечь в его голосе.

Почему? Мне больше ничего не надо скрывать, ни имени, ни своих намерений, чтобы добиться желаемого. Кроме того, ты имеешь право знать правду и осуждать меня за предвзятое отношение к тебе, за мою слепоту и подозрительность.

Но я не осуждаю тебя! — стала протестовать Розамунда. — И никогда этого не делала. В свою защиту я не могла предоставить никаких доказательств, кроме честного слова…

Я должен был удовлетвориться этим, поверить тебе! — настаивал Джон. — А я не смог проникнуть в твою душу, понять, какая ты есть на самом деле. А потом Линдакрез… И я вдруг увидел тебя совсем в ином свете. Передо мной, как бы чередовались два образа: милая, доверчивая, любящая девушка, на которой я женился и которую чуть позже счел корыстной, расчетливой особой, и верный помощник, отличный организатор, к которому все обращались за помощью. Да, это правда! — воскликнул он, увидев, как Розамунда в знак протеста подняла руку. — Миссис Брикуэлл, кухарка, мисс Флэтчер — они все искали в тебе поддержку и утешение. То же самое можно сказать и о докторе Милварде, Феррисе и Уиксе. Даже сэр Джордж… Ты, наверно, не подозревала в тот вечер, когда он ужинал у нас, что у меня рассудок помутился от ревности.

Господи, почему? Мне его комплименты были так же неприятны, как и тебе.

Я был не в состоянии осознать это, — криво усмехнулся Джон. — Я все думал, каким же я был слепым глупцом, раз сразу не догадался, что мои деньги тут совершенно ни при чем. Столько времени потребовалось, чтобы докопаться до истины… Ты была рядом, самая преданная, искренняя и очень желанная… И я вдруг понял, что безумно люблю тебя, именно тебя, а не какое-то выдуманное, эфемерное существо, призванное утешить мое самолюбие.

О нет! Нет! — воскликнула Розамунда и, словно защищаясь от удара, судорожно прижала руки к груди.

Это правда, чистая правда, — упрямо повторил Джон. — Только не знаю, как доказать тебе это. Как вор, я пытался силой урвать то, что мог получить от тебя в дар. Ты ведь не сможешь простить или забыть это?

Она тихо покачала головой.

Да, я так и думал. Раньше твои ласки были такими нежными, ты с готовностью отзывалась на мои поцелуи. Боже, что я натворил! Сам все испортил! Как я ненавидел себя! Именно поэтому я и сказал, что жалею, что мы вообще встретились. По моей собственной вине ты разуверилась во мне, и я потерял тебя! Господи, зачем я так торопился со свадьбой? Нельзя было спешить — постепенно бы все само собой прояснилось.

Розамунда хранила молчание. Ей нечего было добавить: все предельно ясно. Но Джон, похоже, придерживался другого мнения.

Я сообщил тебе, что отправляюсь в Лондон, чтобы обсудить с адвокатом вопросы, связанные с приютом. Я очень быстро уладил все дела, а остальное время отчаянно пытался придумать, как исправить то, что я испортил. Я вернулся в Линдакрез, надеясь, что ты выслушаешь меня и, может быть, еще раз поверишь мне, хотя знал, что не имею на это право. Тебя не было, на столе меня ждало письмо. И я понял, что мои шансы наладить с тобой отношения практически равны нулю, тем более что ты, как я понял, стремишься к разрыву. — Он на мгновение умолк. — Вот так обстоят дела. Мы официально женаты. Ты не должна бояться, что я стану гоняться за призраками. Я мечтаю о твоей любви, Розамунда. Я хочу подарить тебе свою пламенную любовь и нежность. Но это лишь слова. Только со временем ты сможешь убедиться в их искренности. Умоляю, дай мне время! Это все, о чем я прошу! Пожалуйста, выполни мою просьбу! Я хочу, чтобы ты была моей женой. Только ты, и никто другой на целом свете! — Он осекся, не в силах продолжать. В его глазах застыла мука.

Розамунда молчала. Джон нанес ей слишком тяжелую рану — она больше ему не верила. Да он и сам знал, что не имеет права на ее доверие.

Джон снова тихо повторил:

Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, дорогая. Но только пусть это будет твой осознанный выбор!

Я должна подумать, — ответила Розамунда.

Не буду мешать тебе, — угрюмо пробормотал Джон. — Мне нужна твоя безоговорочная любовь. На меньшее я не согласен. — С этими словами он вышел из комнаты. Через секунду стукнула входная дверь.

В течение следующих двух недель Розамунда видела Джона только дважды, да и то в конторе адвоката в присутствии доктора Роба. Как только деловые вопросы были решены, Джон немедленно откланивался.