Все или ничего

К сожалению, Рут пришлось отложить на некоторое время свой визит на яхту. Это было вызвано крайней необходимостью. Лечащий врач настоятельно рекомендовал срочное обследование для выяснения причин боли в области сердца. Пациентка подчинилась требованиям врача и легла в клинику. Рут никогда прежде не жаловалась на здоровье, и вынужденное безделье раздражало ее не на шутку. Диагноз — а она настояла на своем праве знать правду — был однозначным. Сердце было настолько изношено, что жить ей осталось максимум год, да и то при соблюдении щадящего режима. Но Рут не хотела жить на таких условиях и оставила без внимания рекомендации врача…

— Нетрудно? — повторила Розамунда слова тетки и скептически покачала головой. — Нет, это неправда. Никто не знал, куда я держу путь. Я и сама об этом не догадывалась, пока… — Она осеклась. Чем меньше тетка будет информирована о подробностях ее новой жизни, тем лучше. — Как же все- таки ты нашла меня?

— Разве это так уж важно? — передернула плечами Рут.

Многое бы она отдала, чтобы узнать, о чем умолчала племянница. Но спрашивать не хотелось. Рут неожиданно осознала, что в Розамунде произошли перемены. Да, она была встревожена, но отнюдь не напугана неожиданным появлением тетушки. Девушка стала другой. Рут поняла это по упрямо вздернутому подбородку племянницы, по дерзкому взгляду ясных глаз, по решимости, с которой девушка закрывала собой проход в каюту.

Рут с невольным стоном опустилась в одно из кресел на палубе. Давали о себе знать усталость и ноющая боль в груди. Но никто не должен ничего заподозрить — она будет держаться до конца. Невозможно господствовать над людьми, демонстрируя собственную слабость и немощь.

— Важно, что я здесь, — догматическим тоном изрекла Рут. — Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в Лондон.

— Нет, — моментально отрезала Розамунда тихо, но твердо.

Рут задумчиво посмотрела на нее. Непостижимо, девчонка держится с таким достоинством, так уверенно и спокойно! Видимо, в ком-то она нашла опору, кто-то подпитывает ее бунтарский дух. Внезапно Рут осенило.

— Этот мужчина, Джон, ты живешь с ним? — спросила она племянницу.

Кровь горячей волной прилила к девичьим щекам. Розамунда глубоко вздохнула, понимая, что должна держать себя в руках. Она не допустит, чтобы тетка вновь взяла над ней верх.

— Нет, — бросила она в ответ.

Рут сразу поверила. Во-первых, она знала, что Розамунда не умеет врать, во-вторых, женщина свято верила в свою интуитивную способность распознавать ложь.

— Нет? Тогда у кого же ты нашла пристанище?

— У одной художницы… — Розамунда вновь оборвала себя, тряхнув головой. — Нет, тетушка Рут, я ничего больше тебе не скажу. Все, что совершаю в своей жизни, — это мое личное дело, мой личный выбор. Прости, если мое поведение выводит тебя из себя, но ты должна наконец понять: мои дела тебя совершенно не касаются. Пожалуйста, прими это к сведению и постарайся понять. И вот еще что: никогда, ни при каких условиях я не стану работать на тебя или жить с тобой! С этим покончено навеки!

Рут почувствовала слабость. Неужели она проиграла? Розамунда была точной копией своей матери, и в то же время в ней было что-то и от отца. Его упрямство, бескомпромиссность, нежелание считаться с мнением других людей…

Отец! Знают ли доктор Роб и Розамунда правду? Если да, то Розамунда должна быть в курсе истинного положения дел. Владея информацией, она не преминула бы воспользоваться ею и оправдаться. Но девушка не стала этого делать. Рут была озадачена: Роберт Декстер просто не мог не заметить разительного сходства…

Конечно же он мгновенно все понял, но, видимо, решил проверить факты, прежде чем сообщать что-либо дочери, догадалась Рут. Так вот почему он хотел встретиться с ней! Как удачно, что именно в этот момент она была в клинике!

В таком случае то, что Розамунда оказалась в этом богом забытом месте и встретила здесь своего отца, — чистое совпадение. Нет, это невозможно, думала Рут в полном замешательстве. Как будто нечто более могущественное, чем она сама, проявило свою власть. Рут с негодованием отбросила эту мысль.

— Так, нечего терять время, — повелительным тоном приказала она. — Собирай свои вещички…

— Нет! — Розамунда распрямила плечи и в упор взглянула на тетку. — Ты должна понять, тетя Рут, я никогда никуда с тобой не пойду.

Внезапно Рут пронзила такая острая боль, что она едва не закричала. Ей, правда, и в голову не пришло воспользоваться ситуацией: ведь достаточно было ей застонать и рухнуть без сил, и Розамунда не смогла бы сопротивляться и сдалась бы из жалости к больной. Надо отдать должное Рут, она к себе была не менее требовательна, чем к другим, в любых ситуациях оставалась бескомпромиссной, неумолимой. Ценой неимоверного напряжения ей удалось превозмочь приступ боли и ничем не выдать своего состояния, лишь побелели костяшки пальцев, судорожно сжимавших ручки кресла, и лицо покрылось липким потом. Собрав все силы, она обратилась к племяннице.